Кукушонок из семьи дровосеков

На мое лицо шлепнулась лягушка. Я ойкнула.

– Жива! – обрадовалось сопрано. – Режиссер, глазки распахни.

Жаба пропала, я приподняла веки и увидела небольшую комнату.

– Очнулась! – заликовала Римма. – Прости, тряпкой мокрой тебя шлепнула, чтобы очнулась живее.

– Ты как? – спросил Петр.

– Хорошо, – ответила я. – Что со мной случилось?

– Римка решила запулить камень в Валентину, – начал объяснять другой мужской голос. – Да она индеец по кличке Кривой глаз не алмаз, поэтому вам в голову его и влепила!

– Честное слово, не хотела тебя уконтрапупить, – зачастила Римма, – промахнулась слегка.

– Ага, на два метра эдак, – заметил Петр.

Я села и поняла, что сейчас в комнате уже знакомые мне Петр с Риммой и мужчина в форме.

– Здрассти, – сказал последний.

– Привет, – отозвалась я.

– Леонид Юрьев, участковый, – представился полицейский. – Вы можете написать заявление на Римму. Она вам в голову засандалила. Пятнадцать суток Загорелова получит. Но случайно же вышло! Советую решить вопрос полюбовно.

– Могу дать талон на вечное бесплатное обслуживание в моих прачечных, – предложил Петр.

– Спасибо, – улыбнулась я, – у меня хорошая стиральная машина дома.

– Ужин в любом ресторане по твоему выбору, – сделал новое предложение Петя.

– Вы знаете Валерия Кулакова? – задала я свой вопрос.

Петя тихо кашлянул, Леонид прищурился.

– С какой целью ищете прощелыгу?

Я вынула рабочее удостоверение и протянула полицейскому. Тот открыл его и усмехнулся.

– Предполагал нечто такое. У вас на стекле машины спецталон, киношникам он не положен.

– Ой, вы, наверное, разведчик! – восхитилась Римма. – Вот Лешка-то мне позавидует, что…

– Не надо, пожалуйста, никому ничего сообщать обо мне, – попросила я. – Я к ФСБ никакого отношения не имею.

– В документе написано «Особые бригады», – вздохнул Леонид. – Слышал про вас. Круто.

– Раз уж все знаете, давайте поговорим, – попросила я.

– Римма, собери чай, – велел Петр. – Ты до стола дойдешь?

Я встала.

– Конечно.

– Синяк у тебя получится громадный, на пол-лица, – заметил хозяин.

– Нет, – улыбнулась я, – камень угодил куда-то за ухо. Скорее всего, лицо не пострадало… Ищу Валерия Федоровича Кулакова. Он прописан в соседнем с вами доме.

– Так точно, – подтвердил Леонид. – Но давно смылся, после того как…

Полицейский замолчал.

– М-да, – пробурчал Петр. – Если не секрет, можешь сказать, зачем тебе Валерка понадобился? Очень уж неприятно ту историю вспоминать!

– В процессе работы по одному делу общалась с человеком, который назвался психологом, – начала я. – У него на мочке уха шрам, тонкий. Издалека не видно, вблизи только. Мне говорили, что у него есть сайт. Наш человек его нашел, а там объявление: «Временно не работаем». Шансов найти нужного мужчину почти не осталось. И вдруг! Увидела в рекламе онлайн-магазина артиста с той же отметиной на ухе. Установить его личность не составило труда. Валерий Федорович Кулаков, прописан в одном доме со своей сестрой Валентиной. Приехала поговорить с ней. Остальное вам известно. Кулакова, похоже, не самая приятная соседка.

– Человек подозревает другого только в том, что сам способен сделать, – тихо заметила Загорелова. – У забора я грядки сделала. Валентина любит в бинокль из своей избы наш дом рассматривать. Стекла-то блестят, нам всегда понятно, когда глядит Валька во все глаза. А она считает, ничего мы не знаем. И как увидит меня около зеленушки, вмиг орать затевает: «Следишь за мной!»

– Если вы знаете Валерия, – продолжила я, – может, подскажете, где он реально живет?

– Ну… – протянул Петр. – В детстве общались. Он вроде был членом нашей компании. А вроде нет! Особняком держался. Что же касается уха, то татушка у него там.

– На мочке? – удивилась я.

– Странное место для наколки, – согласился Леонид. – Набил ящерицу! Зеленую такую, с лапами, с хвостом. Тонкая работа! Мочка у него сначала опухла здорово, потом прошло. Он начал хвастаться, говорил: «Вы все лохи, у меня теперь друзья богатые». Его, вообще-то, недолюбливали, Валерка противный был в детстве. Ябедой! Мне он никогда не нравился. А уж после смерти Мартышки…

Загорелов замолчал, Римма опустила голову.

– Мне до сих пор Мартышечку жаль. Она так рано умерла, не пожила совсем!

– В селе была обезьянка? – уточнила я.

Леонид как бы кашлянул.

– Сейчас объясню.

Глава восемнадцатая

– Продолжай, – велел Иван Никифорович.

Я посмотрела на мужа.

– Мы с Ириной Леонидовной поехали в салон, где мне сделали наращивание.