Кукушонок из семьи дровосеков

– Чулов, – тихо произнес Иван Никифорович. – Дима, проверь его под самым сильным микроскопом – что-то эта рама меня нервирует. Каким образом золотые царские монеты оказались внутри деревяшки?

– Золото человеку досталось в наследство от родных, – начала я фантазировать, – он его держал дома, в банковскую ячейку класть боялся. Вдруг кто увидит и украдет.

– Если нычка лежит в солидном деньгохранилище, то возможность ограбления взятого в аренду сейфа почти сведена к нулю, – возразила Ада.

– Почти, – заметил мой муж. – Не на сто процентов. Но дома опасность пострадать от воров намного выше. Домушники отлично знают, где искать «клад»: сливной бачок унитаза, банки с вареньем, морозильная камера холодильника, люстра под потолком, емкости с крупой, сахаром. Мало фантазии у народа. Ножки столов и стульев тоже используют. Вот рамы для картины на моей памяти не было. Да еще в нашем случае ее повесили в музее. Креативно! Может, это как-то связано с пропажей Лиды?

– Каким образом? – поинтересовался Миша.

– Прекрасный вопрос, на который нет ответа, – усмехнулся Иван Никифорович. – Что пока имеем? Девочку Лиду, которая умерла и воскресла. У давно покойного художника в раме картины, которую он написал для музея, лежали червонцы.

– Металл тяжелый, – заметил Миша, – тем, кто вешал пейзаж, следовало это учесть, сделать особое крепление и не за леску картину цеплять. Представьте: вы директор музея, видите пейзаж ценой в два рваных рубля с рамой большой стоимости. Пытаетесь поднять живопись и соображаете, что вам понадобятся здоровенный крюк, цепь… Неужели не удивитесь?

– Галина знала о тайнике, – тихо сказала я. – Может, торт у нее заказать?.. Кстати, откуда у директора музея деньги на открытие кондитерской?

Коробков потер руки.

– Все понял. Сейчас засуну сачок в мутную воду, авось выловлю чудо-юдо рыбу-кита.

Послышался тихий щелчок, я увидела смс от Фаины: «Не забыла про прием у гастропсихолога? Тебя ждут в четырнадцать часов».

Глава двадцать восьмая

Я два раза перечитала текст. Прием у гастропсихолога? Это кто такой?

Тут же прилетело второе сообщение: «Ты же в клинике? Ау! Отзовись! Его очень хвалят! Прямо кудесник! Люди худеют быстро и больше не набирают вес. Не опаздывай!»

Иван Никифорович встал.

– Если все понятно, то работаем. А мне надо кое-куда съездить.

Я проводила мужа до двери, потом шепнула Димону:

– Я записана на прием к доктору.

– Заболела? – насторожился мой лучший друг.

– Нет. Он специалист по питанию, – призналась я.

Коробков с жалостью глянул на меня.

– Ох уж эта диета! Все на нее садятся, но ни у кого не получается эту диету раздавить! Ты в хорошей форме.

– Надо сбросить семь килограммов, – призналась я.

– Зачем? – прищурился Димон. – Решила стать засушенным кузнечиком?

– До кузнечика мне как до Луны, – отмахнулась я. – Хочется носить красивую одежду. И если ты толстая, то у тебя толстое все, включая ступни ног. Поэтому элегантная обувь тоже не мой вариант, маршировать мне всегда в кроссовках.

– На каблуках в погоню и не пуститься, – заметил Коробков.

– Не про работу говорю, про свободное время. Ну, например, в театр с мужем захотим пойти, – нашла я хорошее объяснение.

Коробков тихо кашлянул.

– Тань, когда у тебя был последний выходной?

– Ну… – протянула я, – ну…

– Только вы с Иваном усядетесь в партер, как сначала у него, потом у тебя начинает вибрировать телефон, – рассмеялся Коробков. – Забудь про диету.

– Просто решила похудеть, – отрезала я. – Без повода! Желание такое!

Димон поднял руки.

– Сдаюсь! Если женщина чего-то хочет, бесполезно ее останавливать.

– Вот именно, – кивнула я и пошагала в прихожую, радуясь, что ехать до клиники недалеко.

И отправлюсь туда в новом платье и в туфлях на каблуках. Вся очень красивая.

Мне повезло. Дорога оказалась свободной, до нужного места я добралась быстро. Подошла к кабинету, села на стул, огляделась. Желающих попасть на прием к гастропсихологу не было, я оказалась в одиночестве, но над дверью горела табличка «Не входить».

Когда часы показали четверть третьего, я решила постучать в дверь, услышала «можно» и вошла в кабинет.

– Татьяна Сергеева? – хмуро осведомился мужчина лет шестидесяти.

– Да, – улыбнулась я.

– И сколько ждать можно? – насупился душевед. – На пятнадцать минут опоздали! Прием сократится на это время. Потому что не следует тем, кто вежливо приходит раньше назначенного времени, маяться в коридоре из-за вас.

– У двери никого нет, – отбила я атаку, – а сверху горит табличка «Не входить». Стучать показалось неправильным, решила, вы заняты.

Душевед вскочил и со словами «быть такого не может» выбежал в коридор. Вернулся он через несколько секунд, сел в кресло и сказал:

– Табличку заело! Вам следовало раньше войти! Устраивайтесь на кушетке.

– Доктор, мне лечь? – уточнила я.

– Татьяна, – начал врач, – ко мне вы можете обращаться просто – Вольтерамерин Бонигаравинимович.

– Хорошо, доктор, – растерялась я. – Надо принять позицию лежа или можно остаться сидя?

Психолог закатил глаза.