Кулак и клык

От этих слов я тоже вроде как обезумел. Оттолкнулся спиной от столба, ударил правой, промахнулся, и рубиловка наша пошла дальше. Сантос был взбешен и изумлен. Что ж, он был не первый из бойцов, которые не могли понять, как я еще держусь. Глаза мои были залиты потом и кровью, один совсем заплыл, а другой был почти прикрыт разорванным веком. Нос был расплющен, одно ухо висело на клочке кожи, а другое распухло, увеличившись до бесконечности. Левое плечо с предплечьем онемели после парирования страшных ударов, и рука поднималась разве что на несколько дюймов выше пояса. И дыхалка совсем сбилась. Я уже не мог сказать, сколько времени продолжается бой. Казалось — целую вечность. Не знаю, что еще удерживало меня на ногах, черт его разберет, откуда брались силы продолжать. Мне уже было все равно, что со мной будет дальше — напрочь забыл, из-за чего дерусь. Иногда казалось — из-за того, что Сантос убил Майка, а иногда — что Билла. Один раз даже почудилось, что я снова на том ринге во Фриско.

Потом я оказался на земле, и Сантос встал мне на грудь коленом, чтобы задушить. Разорвав захват, я отшвырнул его, и мы оказались лицом к лицу, обмениваясь медленными, сильными ударами. Тут Сантос в первый раз сменил направление атаки и нанес сильнейший удар правой в корпус. Что-то хрустнуло, точно сухая ветка, и я упал на колени. В левый бок будто вонзили раскаленный нож!

Сантос, стоя надо мной, несколько раз пнул меня своей огромной босой ножищей. Наконец я поймал эту ногу, и тогда шквал ударов обрушился на мою голову. Сквозь рев дикарей раздался голос Билла:

— Стив, он злится! Вставай! Встань — и ему конец!

Я встал! Прямо-таки вскарабкался по ногам этого малайского дьявола, не обращая внимания на сыпавшиеся на меня удары, и навалился ему на грудь. Взгляды наши встретились. Я увидел в его глазах дикий, ужасный блеск. То был взгляд загнанного тигра — испуганного, изумленного и смертельно опасного. Я избил, загонял его до неподвижности, и теперь он мой! От этой мысли руки снова налились силой. Он ударил раз, другой, но силы в его ударах уже не было. Он почти выдохся!

Я отступил на шаг и снова двинулся вперед. Сантос зарычал сквозь стиснутые зубы и сделал глубокий вдох. Увидев, как втянулась его диафрагма, я в тот же миг ударил в нее левой. Кулак погрузился в живот Сантоса по самое запястье. Он согнулся, и тогда я ударил в голову, за ухом. Он упал на колени, но поднялся, бешено хватая ртом воздух, и снова пошел в атаку, теперь уже позабыв все боксерские правила и навыки. Я шагнул под его размашистый свинг, собрал все силы, ударил правой под сердце и, заранее приготовившись вытерпеть ужасную боль, нанес удар левой в челюсть. Сантос рухнул наземь, и в наступившей тишине я услышал, как Билл орет, советуя брать его в каблучки. Но это уже против моих правил — если бы даже на ногах у меня и имелись хоть какие-нибудь обутки.

Но с Сантосом еще не было покончено. Он сделался совсем диким, слишком примитивным, чтобы его можно было остановить обычными способами. Он был избит до неподвижности, он проиграл — и будто вернулся обратно, прямиком в каменный век. Вскочив, он завыл, пуская слюни, пальцы его растопырились, точно когти, — не для удара, но чтобы душить, рвать и терзать. И когда он приблизился, полностью раскрывшись, я встретил его тем самым ударом, принесшим мне когда-то победу, — правой от самого колена в челюсть. Бац! Я почувствовал, как подалась кость под моим кулаком, и Сантос, крутанув полное сальто, грохнулся на спину в дюжине футов от меня.

Скажете, после этого-то человек наверняка больше не встанет? Человек-то — да…

Впрочем, вы вполне можете кулаком сломать противнику челюсть, и он еще будет в сознании. Обычный человек после этого никуда не годился бы, но Сантос больше не был человеком. Он превратился в настоящего хищника из джунглей, да к тому же совсем обезумел.

Прежде чем я смог догадаться, что Сантос еще собирается выкинуть, он обернулся и вырвал из рук какого-то туземца в первом ряду боевой топор на длинной рукояти. Колотовку я ему задал страшную. Держался он на пределе. Не знаю, как его хватило на это последнее усилие, однако произошло все мгновенно.

Сантос с топором в руках черной смертоносной тучей возник передо мной, прежде чем я успел пошевелиться. Он прыгнул на меня и занес топор над головой. Я инстинктивно прикрылся правой рукой. Это спасло мне жизнь, и топор даже не попал по руке лезвием, но увесистая рукоять переломила предплечье, как спичку. Я оказался распростертым на земле.

Сантос завыл, взмахнул топором, прыгнул снова — и тут что-то пронеслось надо мной белой молнией и сшиблось с ним в воздухе! Майк ударил малайца точно в грудь, и толчок поверг его наземь. Сантос страшно завизжал, а железные челюсти Майка сомкнулись на его горле.