Кульбиты крафта (СИ)

Впрочем, вчерашние утренние недовольные гримасы на лицах жён было немного наигранными. Шопинг то они совершили, так что душу потешили. У крафтерши даже повысилась Синхронизация. Отношения Хася // Катя - 10, Хася // Лика - 9. Очевидно, что рост параметра был обязан тому, как Хасе удавалось поторговаться в лондонских бутиках.

Время, проведённое в Опочивальне, а не на танцполе, положительно сказалось потом во время Рейда в Солсбери. Накувыркавшись и выспавшись, все были полны сил. Иначе Кате вчера не удалось бы залезть на самый высокий шпиль в Англии над местным Кафедральным собором, на котором пытался до последнего схорониться претворившийся флюгером танит.

Дамагерша полезла туда, оказавшись ближайшей к люку, ведущему наружу, пока следующие за ней Лика с Хасей старались не дышать, чтобы поддерживающие шпиль старые, ещё с 1240 года, перекрытия выдержали.

Пока дамагерша совершала подвиг альпиниста, мы рубились с заражёнными возле механических часов, избегая повредить древний механизм и попасть под клинки ничего не боящихся танитов. Никакого почтения у паразитов к человеческим артефактам! Они ещё и орган там немного покарябали, нехристи. А ведь жёны хотели тем вечером насладиться со мной органной музыкой, выбив всё-таки с меня эту компенсацию за сорванный концерт в понедельник.

---

Поддавшись уговорам совести, я поднялся ни свет, ни заря. Пока все ещё дрыхли, прихватив с собой сонную Хасю, я по быстрому умылся и взбодрился с ней в душевой кабинке. На цыпочках добравшись в Сени, мы Прыгнули в Солсбери, чтобы заваривать вмятину от моего промахнувшегося по таниту удара Молотом.

Сварщиком работала крафтерша, я же подавал ей электроды. Сам я поработаю позже, восстанавливая потом повреждения в покраске. Баночка суровой челябинской краски, выпущенной на нашем лакокрасочном заводе, в Инвентаре имелась. Цвет, правда, был зелёный, как на танках, но зато держаться будет вечно.

Помахав вместе с женой кистью и закончив ремонтные работы, я протёр руки ветошью и пошёл на северо-восток Англии к городу Гейтсхед, где уже находились проснувшиеся, размявшиеся, позавтракавшие и потерявшие нас остальные жёны. Там не было лишь Томы, вернувшейся вчера после Рейда в Кафедральный собор на крейсер и продолжившей вояж в Новороссийск.

Преодолеть весь путь драйверше стало не нужно, почти всё, что требовалось для развития её Навыка, она уже освоила. Завтра она пересядет на танкер, везущий сырую нефть в Японском море, а потом на сухогруз, перевозящий удобрения из Питера в Южную Америку через Атлантический океан.

Оказавшись снаружи и убедившись, что вокруг отсутствующих возле меня жён всё спокойно, я с Хасей рысцой устремился к ним, держа направление на виднеющуюся на горизонте фигуру. Отсюда казалось, что это воткнувшийся носом в землю самолёт.

Пересеча пустое поле, мы забежали в небольшую рощу. Попав под сень деревьев, я взглянул в небо и зажмурился, от выступивших слёз. Солнце уже во всю жарило и оставило после себя на зрачках красный, как пожарное зарево, диск, краски которого были то красны, то серы, то лиловы, то пепельны.

Вытерев слёзы, я поспешил дальше к скульптуре. Между густыми ветвями елей и под кустами березняка было темно, и в воздухе ясно вырисовывались только крайние, обращенные к солнцу ветки с их пузатыми почками и лоснящейся корой. Пахло озоном, видимо недавно прошёл дождь, и перегнивающими листьями. Тихо, ничто не шевелится, это место особой популярностью не пользуется, что нам на руку. МодоСлух уловил доносящийся утихающий в небе крик грачей и уже близкое женское щебетание.

Встретившись с дожидающимися нас Спутницами, я поцеловал каждую, мимоходом пожамкав их наиболее интересные места, обтянутые камуфляжными штанами и куртками. Рано они расслабились, даже кресла из Инвентарей расставили полукругом!

Не рассусоливая, я скомандовал выдвигаться в сторону точек заражённых, отображаемых на Картах. Итак времени потеряли много, а дел и без Рейда у всех было много. Когда до холма, на котором стояла возведённая в 1998 году скульптура, оставалось с километр, я отчётливо смог разглядеть вертикальные рёбра на перпендикулярно растопыренных крыльях и человеческую голову вместо хвоста.

С местными жителями, окрестившими "Гейтсхедским эксгибиционистом" этого двадцатиметрового "Ангела Севера", символизирующего, по задумке автора, переход человечества от индустриальной к цифровой культуре, я был солидарен. В моей порочной голове возникла ассоциация, что это не крылья, а плащ, который распахнул нагой извращенец, чтобы показать людям свои гениталии.

Хоть половых органов у скульптуры и не просматривалось совершенно, но сама поза выпрямившейся, словно проглотила кол, фигуры отсутствующие детали заставляла домыслить. Нормальный человек так не раскорячится! Воображение подстёгивал и агрессивный контраст с окружающей сельской местностью. Если скульптор хотел шокировать, то ему это удалось.