Кули. Усадьба господина Фуада

— А по какому пра… — начал было Фуад, но осекся, подавив гнев, который был сейчас совершенно неуместен. — Значит, вы просите меня показать границы моих владений? — переспросил он.

— Да.

— Ну что ж. На севере они граничат с владениями Рувехи, на юге — с землями… — Но его перебили:

— Мы просим вас показать все на месте.

— Но это очень большая работа. Она займет целый день. Я думаю даже, что за один день мы можем не управиться.

— Ничего, это не важно.

Фуад подумал немного и сказал:

— Подождите, я сейчас. — Он вышел, бесцельно прошелся по дому и тут же вернулся.

— Пойдемте, я готов.

Обойти все владения Фуада было нелегко. К тому же молодые люди делали замеры, что-то записывали, вбивали колышки. Фуад устал. Он шатался, как после бутылки пальмовой водки. Еще ни разу в жизни ему не приходилось столько ходить пешком.

А дома его с тревогой ждала Киджакази. Она не знала, куда исчез хозяин, и очень волновалась. Она искала его повсюду, но нигде не могла найти. Тогда она решила зайти к Умари.

— Умари, сынок, ты не видел господина Фуада? — спросила она.

Умари с жалостью посмотрел на старую женщину, как будто говоря: «Бедная ты, бедная!» А потом спросил:

— Что это ты ищешь его?

— Он куда-то пропал. Что с ним могло случиться? — Было видно, что Киджакази встревожена не на шутку.

— Я тоже не видел его, — ответил Умари.

А Фуад ходил с землемерами до самого заката. Работу удалось закончить только к вечеру, и, когда они вернулись к дому Фуада, уже стемнело. У крыльца, понурив голову, сидела Киджакази, которая, увидев Фуада, обрадовалась, как ребенок.

Фуад предложил землемерам пройти в дом и посидеть в гостиной, отдохнуть. Все очень устали, и больше всех — Фуад.

— Киджакази! — позвал он служанку.

— Я здесь, — откликнулась она.

— Принеси-ка нам воды.

Через несколько минут Киджакази внесла в комнату кувшин с водой и стаканы. Она поставила их на стол и вышла.

— Кто это? — спросил один из землемеров.

— Это моя родственница. Она живет здесь уже давно: еще при покойном отце здесь поселилась, — ответил Фуад.

Гости подходили к столу, наливали себе воды и жадно пили. Фуада тоже мучила жажда, но он был не в силах подняться со стула.

— Мы должны вам сказать, — начал один из землемеров, — что ваши земли становятся собственностью государства и будут распределены между крестьянами. И поскольку вы так же, как и другие, имеете право пользоваться землей и добывать таким образом себе пропитание, мы выделяем вам участок в три акра в любом месте, где вы пожелаете.

Фуад вздрогнул, будто его ударили. Он открыл рот, чтобы ответить, но слова застряли у него в горле. На глаза навернулись слезы, и он с трудом сдержался, чтобы не заплакать. Наконец он сдавленно произнес:

— Значит, вы отнимаете у меня мои земли?

— А разве вы не слышали об аграрной реформе, проводимой революционным правительством?

— Почему, слышал, но… — Фуаду нечего было сказать.

— Что «но»?

— Но это моя земля, я законным путем унаследовал ее от моего отца!

— Вы обращаетесь не по адресу. Мы всего лишь землемеры и делаем то, что нам поручили. Если у вас есть жалобы, вы можете поехать в город в Главное управление землеустройства и изложить их там.

— Да ладно! Делайте что хотите, — сказал Фуад, опустив голову.

Гости ушли, и Фуад остался в гостиной один. Гнев и ненависть душили его.

Стало совсем темно. Фуад встал, зажег свет и снова сел.

Все это время Киджакази была недалеко от дома и, увидев, что хозяин долго не выходит, решила посмотреть, что с ним. Подойдя на цыпочках к гостиной, она заглянула внутрь и увидела, что Фуад спит, сидя на стуле. И снова старой служанке стало жалко хозяина: она поняла, что приход незваных гостей принес ему новые неприятности. Киджакази вошла, опустилась перед ним на колени и стала снимать с него ботинки, вымазанные красноватой глиной.

Вдруг Фуад проснулся и с силой пнул служанку ногой в грудь.

— Ты что здесь делаешь? Тебя кто звал? С каких это пор тебе позволено входить сюда без разрешения? Отвечай, грязная свинья! — заорал Фуад.

Киджакази упала, ударившись головой об пол. Она отползла в сторону и стала тяжело подниматься, держась рукой за стену. Ее трясло, как в ознобе.

— Простите меня, господин, простите! — проговорила она дрожащим голосом.

— Пошла вон, пока я не разбил тебе голову! Скройся с глаз моих, подлая старуха! — продолжал кричать Фуад, вымещая на Киджакази весь накопившийся в нем гнев.

Киджакази сначала попятилась, а потом со всех ног бросилась во двор. А Фуад, все больше распаляясь, кричал:

— Три акра! Три акра! Они думают, что мне этого достаточно! Мне вообще ничего не нужно! Пусть подавятся, кровопийцы! О аллах! О аллах, заклинаю тебя, покарай их! Пусть у меня отнимут землю, пусть! Но сделай так, чтобы эти мерзавцы рассыпались в прах! Сделай так, чтобы они сгинули!

Фуад вышел из гостиной и направился в свою комнату. Он так обессилел, что даже не смог раздеться. Скинув ботинки, он бросился на кровать и тут же заснул.