Кулибин

Привоз соли в Нижний оживлял город. Население бежало на берег, как только появлялись суда с солью на глади огромной реки и услышана была песня бурлаков. Мелкий посадский люд, ремесленники, солдаты, лоточники теснились уже на берегу с кульками и мешками. Мачты судов подвигались к берегу, как заросли частокола. Звонили тогда в колокола, встречая баронские суда, гудошники оглашали реку звоном рожков и дудок. Губернатор, бургомистр выходили навстречу караванам, если с ними кто-нибудь приезжал из хозяев-баронов. Шитые камзолы, зеленые бархатные треугольники, парчовые ленты, ослепительной белизны жабо на городских властителях резко контрастировали с босоногим, оборванным, ругающимся и бестолково толпящимся людом. Крестьяне из пригородных сел тоже торопились, чтобы купить соли. Посадские торгаши высматривали строгановских приказчиков, чтобы ухватить у них «ворованный прибыток». На мостках, на сходнях, в лодках теснился народ, ходящий ходуном от окликов и плетей полицейских блюстителей. Бурлаки торопливо накладывали соль в кули и бежали с ними на берег с криком: «Эй, сторонись, задавлю!» Жадными глазами следили за выгрузкой завсегдатаи жульнических притонов и кабацких потех. После выгрузки услужливые церковнослужители с блестящими высокими хоругвями выходили на берег и оглашали пространство великой реки напевами византийского песнопения. Подрядчики неистово кланялись, не щадя животов и кряхтя от непомерного усердия. На берегах реки, подле костров грелся беглый люд. Слепцы, гнусавя, протягивали рваные картузы к публике: «Подайте христа ради…» Из прибрежных кабаков вырывалась на волжскую гладь цветистая ругань, звон бубнов, трель балалаечная. За рекою, в Канавинской слободе, вертелись карусели. Ломовые извозчики подъезжали к пристаням, подымая облака пыли и раздвигая лошадями народ. Великое народное торжище властно билось у крутых берегов.

Но, несмотря на грандиозный размах промыслового дела и на обширность соляной торговли, на пермских соляных заводах Строгановых, как и вообще на всех русских соляных заводах, еще и до той поры сохранился примитивизм в технике добывания соли.

Для варения соли во множестве заготовлялись дрова. Летом их сгружали у берегов подле варниц, перегораживая плывущие по реке деревья поперечинами. Зимой подвозили их на санях. Требовалось около полумиллиона кубометров ежегодно. Над заготовкою их трудились крепостные крестьяне баронов; им выдавалось по десять копеек за доставленный кубометр. Рубили лес варварски: валили его где и как попало, уничтожая на дрова строевой сосновый бор, подсекая молодняк, расчищая рощицы, мешающие прямому проезду к рекам. Так повторялось каждую весну, потому что лес шел и на постройку судов, и на топливо, и на всевозможные хозяйственные поделки.

Промыслы основывались в тех местах, где находили обильный соляной раствор. В низинах, близ озер и маленьких речек Прикамья, на поверхность выступали соленые воды. Найдя такой ключ, буравили землю и опускали туда деревянные трубы. Соляной рассол поднимался по трубе, а потом его выкачивали.

Как видно из письма Кулибина к администратору завода барона Строганова, подземные ручьи рассола и трубы, по которым он выходит наружу, часто засорялись, и добыча прекращалась. Кулибин рассказывает об одном случае, когда положение спас рабочий: залепленные расщелины в камнях, откуда идет в трубы рассол, «сучьями дерева те места прочистил и пустил в трубы рассол беспрепятственно».

Любопытно, между прочим, что в этом же письме, где Кулибин явно любуется практической сметкой рабочего, он иронизирует над каким-то «ученым чиновником», который, теоретизируя, выдумывал и даже строил какие-то колодцы вместо обыкновенных труб, но потерпел полную неудачу. Намеренно сопоставляя эти красноречивые факты, Кулибин дает и прямой совет баронам смело опираться при рационализировании их соляного промысла на «работных людей» с опытом и стажем. Практик-новатор с ловким, гибким, сообразительным умом был с точки зрения Кулибина надежной опорой производства: «…таковые в практике с натуральным смыслом упражнения должны быть, по моему мнению, вернее и фундаментальнее творческих выдумок». (Письмо к «его превосходительству Ник. Сергеевичу», от 11 января 1811 года.) Под «творческими выдумками» Кулибин, человек XVIII века, разумел беспочвенное фантазирование книжников.

Некий Сивков, один из администраторов этих заводов, заходил не раз к Кулибину в Нижнем Новгороде и показывал ему чертежи соляных труб и машин, с помощью которых силою лошадей выкачивали из ям раствор. Сивков просил изобретателя посодействовать обновлению техники на соляных промыслах. Кулибин ознакомился с чертежами и вскоре изобрел свою «соляную машину» для соляных заводов. Он предложил ее барону Строганову с подробным описанием, в котором объяснил все неудобства машин, до той поры действовавших на промыслах, и перечислил все выгоды, которые принесет его собственное изобретение.