Кулибин

Это исправление началось еще в 1801 году, когда Кулибин жил в Петербурге. Уезжая на родину, он захватил часы с собою, безвозмездно починил их и отослал в Петербург. Он очень беспокоился, как бы их опять не попортили при упаковке, просил уложить их в присутствии члена губернского полицейского управления в специально изготовленный ящик с мягкими прокладками, ящик запечатать и только тогда отвезти на почтамт. Затем в особом письме на имя Академии он сообщил, что при упаковке и отправке часов были приняты все меры осторожности. При этом он посылал в Академию треножный серебряный постамент и вновь сшитую из зеленого бархата сумочку, в которой только и следовало переносить часы. Он разработал и приложил к часам инструкцию для Академии, как заводить их, как переводить стрелки, как запирать и отпирать футлярец, как регулировать ход: «Убавление и прибавление ходу в лицевой доске тонким ключиком смотря по счету слов»; когда потребуется по желанию «пустить какую-нибудь музыку стиха», то «сперва поставить на оном ключом стрелку, а потом с другой стороны подавить отпорочку ногтем», «иметь часы по весу или ставить на пьедестал» и всякие другие советы. Отослал он часы с инструкцией и письмом в мае 1805 года.

Но главной заботой Кулибина по приезде в Нижний Новгород было «водоходное судно».

Крепкая, удивительно выносливая натура Кулибина поборола все недуги и взяла верх «над непрестанный унынием, тоской и печалью». Он даже женился, уже в третий раз, и опять имел потомство.

Он купил домик с садом на крутом берегу Волги, на Успенском съезде, недалеко от пристаней; оттуда было видно все раздолье Заволжья, стрежень при слиянии Волги и Оки, стремнину их, толпы бурлаков на берегах, пристани с судами на причалах.

Мысль об изобретении нового судна, могущего облегчить труд бурлака, захватывала его теперь целиком. Семидесятилетним стариком Кулибин отправляется на реку, ездит по пристаням, ночует с бурлаками, беседует с купцами, изучает товарооборот ярмарки, «натуру мест реки Волги», условия судоходства, все препятствия к движению судов, исследует паводки, ледостав, изменчивый характер ветров на реке, наносы, фарватер, «силу речного стремления» в разных местах великой реки. Все три года подряд, по отзывам сына Семена, «в сем упражнении провел 1802, 1803, 1804 годы, трудился не жалея ни сил, ни здоровья, претерпевая жестокие ветры, сырость и морозы, усердствуя ускорить исполнения желания, — словом, он жил почти все это время на воде».

В архиве есть собственное соображение Кулибина о том, как он будет приступать к составлению нового проекта «водоходного судна» на Волге: «Натурою положенные места еще не всем известны, чего ради должен прежде осмотреть как в великую большую воду, так и в сухое время течение тамошним водам и положение некоторым местам измерить опытами быстроту тех вод, что везде ли достаточно будут силою своего стремления (как и на Неве реке) приводить машины на его судах в желаемое движение, а потом приметить плывущие на низ по Волге реке суда, плоты и подобное сему, дабы, приноравливаясь к тому, удобнее было расположить строение машин на первом судне к желаемому действию оного».

Это означает, что прежде чем строить судно, он хочет выяснить все стороны вопроса: экономическую, гидрологическую, метеорологическую и т. д. Он хочет ознакомиться со строительством судов на местных судоверфях, узнать виды судов и способ их передвижения, быт бурлаков и т. д.

Коротко остановимся на всех этих вопросах, которыми занимался Кулибин с 1801 по 1804 годы.

За тридцать три года, которые Кулибин провел вне родного города, Нижний Новгород значительно изменился, экономически окреп, оживился в промышленном и торговом отношениях.

В программе декабристов Нижний Новгород предполагалось сделать столицей новой республиканской России не случайно. Тут учитывалось, конечно, не его бесспорное славное историческое прошлое, а выигрышное экономическое и географическое положение и несомненно блестящее будущее. Нижний Новгород расположен в центре государства, при слиянии великих артерий России — Волги и Оки, там, где была первая в стране по богатству и хозяйственному значению Макарьевская ярмарка, там, где скрещивались торговые связи Европы с Азией, там, где вырастала молодая и сильная русская промышленность. Макарьевская ярмарка к XIX веку разрослась в огромное торжище мирового значения. Это еще более изменило лицо реки. Долгорукий так отзывается о ярмарке той поры: «Общее стремление к торговле, движение огромных капиталов, утонченный обман в оборотах, заготовление всего на всю Россию, — словом, центр всех купеческих расчетов. Вот что такое Макарьевская ярмарка… Сюда Сибирь, Астрахань, Таврида, Польша, Архангельск, Киев привозят свои приобретения. Сюда со всей России ездят купцы скупать их и потом, развозя по своим губерниям, дорого берут зимой с их жителей за то, что вместо их они подумали об их нуждах и для удовлетворения прихоти предпринимали столь прибыточное путешествие…»