Кулибин

«Ныне осмеливаюсь еще беспокоить особу вашу всенижайшею моею просьбою о том же; ибо родитель мой, как вам не безызвестно, при преклонных летах своих одержим болезнями, а неизвестность и долгое ожидание разрешения просьбы его расстраивают более и более здоровье его и приводят в отчаянность все многочисленное семейство его. Сделайте милость, ваше сиятельство, по сродному вашему человеколюбию, удостойте меня на сию покорнейшую просьбу благосклонным ответом вашим и простите великодушно сыновней любви и обязанности, кои заставляют меня обеспокоить сим особу вашу».

Но Разумовский прочно забыл о проекте. Он не отсылает его министру и не отвечает ни Аршеневскому, ходатаю за Кулибина, ни самому изобретателю, ни сыну его Семену. Тогда Семен пишет письмо И. И. Гавиньи и молит, чтобы тот напомнил Разумовскому о пересылке проекта министру Голицыну. Страшно читать подобные письма. Изобретатель стоит перед какой-то каменной стеной. Теперь Кулибины даже не могут получить проект обратно. Он потонул в пучине канцелярских дел. И вот сын обращается к самому министру Голицыну с просьбой вытребовать бумаги у графа Разумовского: «Горестное состояние и мучительная неизвестность, в которых родитель мой столь долгое время находится, обязывает меня по долгу моему сыновнему стараться последние дни жизни его успокоить по возможности; а потому я осмеливаюсь прибегнуть к известному всем великодушию вашего сиятельства и всепокорнейше просить принять его под высокое покровительство ваше, помянутые чертежи железного моста истребовать у графа Разумовского».

А восьмидесятилетний старик, больной, но по-прежнему охваченный идеей изобретательства, все ждет ответа. Он ждет, а гидравлики, в угоду начальству, строчат объяснения, что быстрое течение Невы не позволит установить быки для моста. Затея Кулибина опять обрекалась на неудачу. Кулибин волновался, утверждал, что это вздор, и все изыскивал случай представить чертежи и проект самому царю. «В течение четырех бесполезно протекших годов не достигши такого счастья, скончался», сказано в «Некрологии».

Впоследствии постройка Николаевского моста через Неву оправдала технические соображения Кулибина.

XIV Мечта — тиран

Итак, правящие круги крепостной России конца XVIII — начала XIX века погубили один за другим все без исключения грандиозные технические проекты Кулибина, разрешавшие насущнейшие задачи времени.

Единственная задача, которой изобретатель не смог разрешить всю жизнь, хотя и поставил ее перед собой, была задача неразрешимая — изобрести вечный двигатель.

Абсурдность вечного двигателя доказывалась не раз задолго до того времени, когда жил Кулибин. Доказывал ее еще Леонардо да Винчи, потом знаменитый физик Стевин, потом не менее известный изобретатель Дени Папен и другие. Кулибин знал их мнения. Но не верил им. Не надо забывать, что взгляд Кулибина по этому вопросу разделялся в ту пору прославленными и серьезными учеными. Французская академия наук принимала на рассмотрение проекты вечного двигателя вплоть до 1775 года. Только в конце XVIII века все чаще стали раздаваться голоса против увлечения вечным двигателем.

XVII и XVIII века дали столько новых необычных технических открытий, что многие упорно считали возможным создать и вечный двигатель. Только в середине XIX столетия, с открытием закона сохранения энергии (впервые сформулирован доктором Майером в 1842 году), стало ясно, что построение вечного двигателя — источника энергии, ниоткуда не извлекаемой, — невозможно. Поэтому заблуждение Кулибина не было заблуждением «самоучки», как пробовали это представить многие, а заблуждением, весьма распространенным в ту эпоху.

Сам Кулибин признается, что мысль о вечном двигателе стала занимать его около 1770 года, когда он узнал из газет о существовании такой проблемы. Тогда же он сразу загорелся желанием изобрести этот двигатель и начал работу. Он продолжал ее до самой смерти и особенно отдался ей в последние годы жизни в Нижнем Новгороде. Он ревностно следил за известиями в европейских газетах, расспрашивал друзей и ученых, кто и где работает над этим изобретением.

Еще Петр I в 1721 году пытался купить через Шумахера за границей, в Касселе «перепетуи мобилис (вечный двигатель. — Ред.) Орфиреуса». Шумахер представил отчет Петру о заграничном своем путешествии и о мнении образованных стран касательно вечного двигателя: