Куликово поле

Как разозлила эта весть Мамая! Ни жив, ни мёртв, Епифан, вжавшись в землю, ждал своей участи. Ведь чёрных вестников татары могут и убить. И лишь былые заслуги боярина перед Мамаем спасли ему жизнь.

Но после донесения рязанского посла, Мамай решил попридержать Захария у себя на несколько дней, заодно понаблюдать за ним. А когда всё-таки отпустил, то решил своих ближайших князей с ним не посылать, слишком рискованно.

И хотя сам Захарий, по понятной причине на данном приёме отсутствовал, все детали переговоров стали ему известны в тот же день. За совместным распитием из пиал кумыса и вина, мёда и пива, у многих ханов, присутствующих в тот момент в шатре Мамая, развязывался язык. А уж когда к напитку прилагалась золотая монета, так ханы начинали болтать без умолку! И Захарий их, не перебивая, слушал. И лишь время от времени задавал уточняющие вопросы.

А уж если хан был обижен беклярбеком или кем-то из его любимчиков… О, это был ценный источник знаний! Много, ой много узнал Захарий о Мамае!

Лишь одно огорчало. Как не старался, не мог узнать русский посол ни о численности татарского войска, ни о том, где же брат Мамая Камиль. Едва услышав этот вопрос, ханы вмиг ссылались на свою неосведомлённость и отвечали лишь общими фразами, мол, войско большое, растянуто, сосчитать нельзя. Вот сколько у них войска, они, пожалую, знают. Ну так, в общих чертах… а вот у беклярбека… Нет, не знают…

Да, по всей видимости, Мамай строго настрого запретил своим подчинённым разглашать данную информацию московскому послу. Под страхом смерти запретил!

Итак, Рязань стала посылать войска Мамаю. Неофициально. Пока. И уже тысяча их примкнула. Но это уже сейчас. А что потом будет? Захарий в туже ночь скрытно послал гонца в Москву.

За Захарием следили. Он знал это. Спиной чувствовал взгляд. В любую минуту ожидая удар ножа в спину. Такое бывало с русскими послами, и не раз!

Но юноша ни видом, не взглядом не показывал своего состояния, все дни играя роль скучающего посла, который не знает, чем ему заняться, и потому лишь ходит в гости к ханам, знакомства заводит, дружбу, да кумыс с заморскими винами за свой счёт с ними распивает, да праздные разговоры ведёт.

Но перед самым отъездом его ожидал приятный сюрприз. Рязанский посол, Епифан, поймав в укромном месте Захария, шепнул ему:

– Дмитрий уже собрал рать под Коломной, не сегодня, так завтра уже сам туда явится. Учти это.

Захарий удивлённо посмотрел на рязанского боярина.

– Спасибо…

– Не за что. Это не моя воля. Князь Олег велел тебе это передать.

– Всё равно, спасибо. Ведь ты мог бы и ослушаться своего князя.

Епифан криво усмехнулся.

– Да, мог бы.

Захарий пристально посмотрел на рязанского боярина.

– Ты не знаешь, где Камиль? Почему его нет здесь?

Епифан посмотрел на посла московского князя. Призадумался. Или сделал вид. Внезапно золотая монета блеснула в руках у Захария. Епифан улыбнулся. Монета исчезла, что-то звякнуло, и кулак Захария протянулся к открытой ладони рязанского посла. Посыпались монеты. Епифан не спеша пересчитал их, молча спрятал.

– В июне Мамай соединился с ордой Софона Полтавского, двинулся на Сарай. По пути в городе Алмыше, на реке Алмыш, он оставил часть своего войска во главе со своим братом Камилем, и казанский тумен Сабана Кашани. Едва Мамай перешёл Дон, как на Камиля напал Бахта-Мохаммед. После первой же стычки, войска Камиля отступили в Елецкое княжество. В начале июля орда Мамая встретилось в Сарычина с ордой Тохтамыша. Там была очень ожесточённая битва, много людей полегло с обеих сторон, и лишь на третий день битвы, когда на сторону Тохтамыша перешёл эмир Астрахани, Мамай отступил.

– То есть он был разбит?

Епифан улыбнулся.

– Я сказал отступил, а не был бит. Да, он оставил поле боя. Формально, Тохтамыш победил. Потеряв при этом треть армии Нарыковых и Газана.

– Ого!

– Вот именно, ого! Нарыковы спрятались в крепости Барсыл. Чтобы запутать Тохтамыша, Мамай разделил свою армию на две части – одну, под предводительством бека Багуна, численностью в двенадцать тысяч, он направил вдоль левого берега Дона к Хазару, а вторую часть возглавил сам, двинулся к Донецку. Но там уже стоял с войском Бахта-Мухаммед, который города не сдал, и бился так отчаянно, что Мамай решил отойти. И вот он здесь.

– А Камиль пока нет…

Епифан лишь улыбнулся в ответ.

– А сколько войска у Мамая?

Но на этот вопрос рязанский посол отвечать не стал, лишь пожав плечами. Захарий не глядя протянул ему горсть золотых монет. Епифан взял их, и, не пересчитывая, тут же спрятал.