Куликово поле и другие битвы Дмитрия Донского

Но… русские отвыкли сносить подобные выходки. Возмущенный Дмитрий-Фома и епископ Дионисий Суздальский одернули посла: уйми своих головорезов. Сарайка ответил грязными оскорблениями. Русские вздумали татарам указывать! Ну а коли так, сам владыка Дионисий велел ордынцам убираться. Посол вскипел, выстрелил в епископа из лука, но обманулся из-за широких одеяний священника, стрела не задела тела. Зато горожане похватали колья и дубины. Татар побили, Сарайку определили под замок — подумать о правилах дипломатической вежливости.

Мамай вскипел, выслал отряды, повелел князьям Камской Болгарии напасть на нижегородские земли, жечь и терроризировать мятежников. Но друзья у ордынцев были и в самой Москве. Первое место среди них занимал тысяцкий Василий Вельяминов. Боярин поддерживал самые что ни на есть теплые отношения с приятелями Мамая, генуэзцами и евреями, при нем они чувствовали себя настолько же вольготно, как в Сарае или в Кафе. Через них тысяцкий проворачивал собственные дела. Его доверенным выступал Некомат, купец и проходимец неопределенной национальности. А денежки и драгоценности Вельяминов любил страстно. Дошло даже до того, что на свадьбе великого князя Дмитрия он утащил подарок тестя, золотой пояс. Подменил на похожий, но поплоше и дешевле.

Хотя мог бы и не воровать, он и так был богаче всех бояр. Сыновей женил на княжеских дочках, тешил самолюбие. Причем одному из них подарил тот самый краденый пояс, ничуть не смутился. Поползли нехорошие слухи, но государев дядя считал себя неуязвимым. Слишком большой вес набрал, на нем вся Москва держится! В любом совете голос Вельяминова был третьим после великого князя и митрополита. В преемники себе тысяцкий готовил старшего сына Ивана. Когда отец состарился, Иван с Некоматом уже заправляли Москвой от его имени.

Но Дмитрию Ивановичу и святителю Алексию замашки боярина давно стояли поперек горла. Не забыли про убийство Босоволкова, не остались тайной и последующие махинации. Выходку с поясом государь по-христиански простил, смолчал, но… сколько можно терпеть? Да ведь и избавиться от Вельяминова было не так-то просто. Ордынские вельможи и ростовщики, в свое время заставившие вернуть Вельяминова из ссылки, входили сейчас в окружение Мамая. Как его зацепишь с эдакими заступниками?! Но необходимость подстраиваться к Мамаю отходила в прошлое, а в конце 1374 г. Василий Вельяминов преставился.

И тут-то великий князь обнародовал решение, которое они заранее подготовили с митрополитом. Москву ошеломила новость — на должность покойного… не назначен никто. Государь вообще упразднил пост тысяцкого. Часть полномочий взял на себя, часть передал новым чиновникам, московским наместникам. Легко понять, кого эти перемены потрясли сильнее всех. Ивана Вельяминова. Он уже чувствовал себя тысяцким, продолжателем династии: прадеда, деда, отца. Ему принадлежало исключительное положение в государстве — и вдруг отняли! Низвели до уровня одного из бояр! Считай, что в грязь окунули!

Но и чужеземные торгаши в Москве засуетились. Слуги великого князя начнут проверять, что им дали законно, что незаконно… Некомат передавал их опасения Ивану, о чем-то шептались без лишних ушей, за закрытыми дверями. Весной 1375 г. Иван Вельяминов и Некомат сбежали. В принципе, боярин был человеком вольным, имел право уйти на службу к любому князю. Но это осуществлялось официально, требовалось объявить об уходе, снять с себя присягу. Сын тысяцкого исчез тайно, никого не известив. Вскоре узнали, что удравшая парочка вынырнула в Твери.

Древнерусское оружие и доспехи

А князя Михаила провалы его авантюр ничему и не научили. Он жил старыми обидами, болезненно пережевывал несбывшиеся грезы. Вельяминов и Некомат пришлись при его дворе очень кстати. Изложили вызревший у них план. Достаточно простой, но до сих пор не приходивший Михаилу в голову: не надо метаться между Литвой и Ордой. Надо идти против Москвы одновременно с Литвой и с Ордой! Беглецы брали на себя договориться с Мамаем, а Михаил должен был еще разок побеспокоить Ольгерда.

Князь заинтересовался и убеждался: дело реальное! Ни Литва, ни Орда в обиде не останутся, каждый урвет что-нибудь для себя. Увлекшиеся заговорщики самозабвенно делили шкуру московского медведя. Михаилу — великое княжение, Вельяминову — быть при нем вторым человеком, Некомату и его компаньонам — монополии на меха, воск, мед, торговые концессии. Времени не теряли. Заложили сани, рванули в разные стороны. Князь, меняя по дороге коней, примчался в Вильно. Ольгерд, крупно обжегшись, отнесся к его идеям осторожно. Но неожиданный вариант, объединить усилия с татарами, показался ему любопытным. Пообещал, если и в самом деле это исполнится, он даст войска.