Куликовская битва

В Москву, как упоминалось выше, пришли рати из Белоозера, Ярославля, Ростова, Холма (Тверского), Серпухова, Боровска, Устюга. В Коломне к ним прибавились воины из Москвы, Владимира, Переяславля-Залесского, Юрьева, Костромы, Новгорода Великого, Ельца, Городца Мещерского, Мурома, Друцка и самой Коломны. К Березую подошли люди из Пскова, Брянска и, возможно, некоторых русско-литовских городов, например Полоцка. К Дону, о чем свидетельствует список полков, сохранившийся в Новгородской 4-й летописи по списку Дубровского, сошлись отряды из Оболенска, Тарусы, Новосиля, Смоленска, Мологи, Стародуба и Кашина. Согласно списку боярских потерь на Куликовом поле, помещенному в Сказании о Мамаевом побоище, и упоминаниям в других источниках, в битве сражались выходцы из Дмитрова, Можайска, Звенигорода, Углича, Галича, Ржевы, Дорогобужа[127], а также приведенные, видимо, братьями Ольгердовичами литовские паны.

Допустимо расширение названного перечня. Так, участие в Куликовской битве контингентов из Суздаля и Нижнего Новгорода обычно не учитывается. Действительно, в 1370-х гг. это княжение подвергалось неоднократным татарским погромам и вряд ли могло выставить в 1380 г. многочисленный отряд. Однако какое-то присутствие нижегородских и суздальских воинов в Донской армии возможно. В разных списках Сказания о Мамаевом побоище среди убитых упомянуты 50 бояр из Суздаля и от 50 до 100 — из Нижнего Новгорода. Под погибшими в данном случае можно понимать не только бояр, но и детей боярских, и слуг вольных. В упоминавшемся списке боярских потерь разумелись скорее всего младшие и средние командиры. Их перечень раскрывает наименование тех ополчений, в которых они находились во время битвы. Список боярских потерь, думаю, имеет реальную основу и на примере суздальцев и нижегородцев. В. Н. Татищев, пользовавшийся какими-то несохранившимися документами, отметил в составе засадного полка князя Дмитрия Нижегородского[128]. Среди сражавшихся на Куликовом поле 58-летнего Дмитрия Константиновича Нижегородского не было. Однако, являясь союзником Москвы, он мог оказать ей какую-то военную поддержку. Косвенным подтверждением участия отрядов из Суздаля и Нижнего Новгорода в войне 1380 г. служит их присутствие в крупных общерусских походах 1375 и 1386 гг.

Итак, территория сбора войск охватывала основной массив великорусских земель от Верховских княжеств на юге до Пскова, Новгорода и Белоозера на севере. В посылке ратей участвовало, по суммарным подсчетам, не менее 36 городов. Сбор такого войска занял в общей сложности около 30 дней. Это при растянутости путей и скорости передвижения для своего времени было своеобразным рекордом. Дальние «вои», чтобы попасть на Дон, должны были преодолеть 750–900 км. К Дону сошлись ратники не только великого князя московского и подручных ему князей, но и формально независимых Ярославского, Ростовскою, Тверского, Смоленского, Тарусского, Елецкого, возможно, Суздальско-Нижогородского княжеств, а также Белоозера, Новгорода Великого, Пскова, Верховских и некоторых русско-литовских областей[129]. С учетом того что в данном собрании отсутствовали рязанцы, а некоторые области, по-видимому, прислали лишь часть своих сил (например, тверичи), войско Дмитрия Ивановича было собрано не со всей, но заведомо большей части территории тогдашней Руси. Эта армия, хотя и не исчерпала всех мобилизационных возможностей русских земель, однако по территориальному охвату и представительности состава была небывалой. Она демонстрировала силы складывающейся русской народности, объединившиеся в едином общенародном деле[130]. Мобилизация 1380 г. продемонстрировала великое сплочение Руси на решающем повороте ее истории.

Перед битвой сначала на берегу Дона,[131] а затем еще раз на Куликовом поле армия была построена в боевой порядок,[132] заметно отличавшийся от походного. Затягивать построение подошедшего к месту битвы войска было бы рискованно. Согласно Сказанию о Мамаевом побоище, один из разведчиков, Семен Мелик, прискакавший с вестью о приближении Мамая, советовал командующему заранее «исплъчитися, да не предварять погании»[133]. В случае внезапного, нападения на «неуряженное» войско (как это, например, случилось на р. Пьяне) оно не могло оказать организованное сопротивление. Поэтому полки были заранее построены опытным воеводой Дмитрием Боброком Волынским.

Во время этого построения были определены расположение полков, их состав, расставлены пехота и конница, окончательно подсчитаны ратники, установлено взаимодействие отрядов. Подразделениям, очевидно, сообщили порядок ведения боя и тактические правила, которым они неуклонно должны были следовать. Каждый полк и отряд имели свои особые стяги: «Полци же идоша, елико как кому повелеша по поучению»[134].