Куликовская битва

Лагерь конных московских полков у реки. Дмитрий Иванович сидит на бревне возле костра. Смеркается. Конский топот прервал его мысли. Слышен голос Вельяминова:

– К князю проводи!

–Да вон костер его, воевода!

Из сумрака появляется окольничий на коне,весь мокрый. Подъезжает прямо к княжескому костру.

– Прими, – бросает уздечку одному из дружинников, спрыгивая с коня.

Дмитрий Иванович, не поднимаясь, наблюдает за ним, слегка улыбаясь.

–Здравствуй, Великий князь, – Тимофей Васильевич остановился перед ним, нависая своим огромным ростом.

– Садись, Тимофей, – князь положил руку рядом с собой на бревно, – поешь, чем Бог послал.

– Мне бы не есть, мне бы поспать, княже, – зевая, уселся рядом воевода.– Полки привел. Всех одел, обул, вооружил. Купцы коломенские помогли. Провизии захватили добро, но обозы отстали.

– Спасибо тебе, Тимофей Васильевич, службу знаешь. Но поспать не удастся. Даниил Пронский гонцов прислал, говорит, что ордынцы в трех днях пути от Переславля. Сам он стоит в двадцати верстах напротив города за рекой Возжой с десятью тысячами войска. Предлагает к нему торопиться либо за Оку к другому броду идти. Еще может пропустить Бегича и в спину тайно ему ударить. Что скажешь? – князь помешал прутиком угли костра.

– Да, закрутил Даниил.И так он может, и вот так. А не подумал, как его ордынцы могут. А они ведь могут еще как.Ты, княже, прости, я с дороги мысли растряс. Сам-то что думаешь?

– Мы с удельными князьями совет держали, пока тебя не было. Кто во что горазд. Многие предлагают, чтобы мы Бегича в лоб встретили, а резанцы их в спину ударили. –

Воевода пил из бурдюка,который поставил с ним рядом кто-то из дружинников. Вытер губы.

– Нет, князь. Не получится так, и никогда не получалось. Бегич нас по частям разобьет. Он тоже воевать умеет. Даниила не иголку в стоге прячет. Больше десяти тысяч собрал. Они, как ни крути, в лесу и у реки следов оставят. У ордынцев тоже воины бывалые, они эти следы увидят и по ним пойдут, тогда всем гуртом на резанцев навалятся – мы можем и не поспеть. А развернутся – и нам всыпят.

–Согласен, поэтому думаю идти завтра скорым ходом к Даниилу.

– А не опасно, успеем ли? Да и Вожжа мелковата. Может, здесь. На этом берегу?

– В это время что Вожжу, что Оку пешим перейти можно, если броды найти, разница невелика. Зато ордынцам еще маневр дадим. Ты смотри, Тимофей, – князь прутиком на земле провел черту, –я знаю место, где стоит Даниил. Здесь брод, а здесь и здесь холмы да овраги. Коннице не развернуться, бой можно только встречный дать. Ордынцы всегда на обходной маневр горазды, но здесь он не пройдет, а мы пеших в центре поставим, на основной удар. А потом уже попробуем конными ударить. А успеть мы успеем. Должны успеть.

Князь посмотрел на своего старого товарища, боевого и надежного друга, опытного воина и полководца.Он знал, что окольничий сейчас думает, взвешивает каждое его слово.

– Ну а если не пойдет Бегич вброд?Не станет атаковать?

– А что же он тогда делать станет? Назад же не побежит? Там его Мамай с победой ждет. А стоять долго им же хуже. У них за спиной резанцы, они их потихоньку резать станут, не зря же они резанцы! Потом уже никто никуда не уйдет.

– Ну что ж, тоже верно.

– Ну а раз верно, иди и спи, Тимофей Васильевич. Завтра дорога скорая и дальняя.

***

Первые лучи солнца только показались над горизонтом. Лагерь московского войска. Большой отряд конных по броду переходит реку и скрывается на другом берегу. Великий князь на коне, рядом окольничий и несколько дружинников из охраны.

– Тебя с пешими полками оставлю, – говорит князь окольничему, – поспешай, очень поспешай. Дойти надо за один переход.

– Шутка ли, князь. Все не дойдут.

– А ты сделай так, чтобы дошли. Разведка сообщила, что ордынцы в трех днях пути, но это когда было. А могут и поторопиться. Если не успеешь,поступай на свое усмотрение.

–Княже…

– Все! – перебил его князь. Кивнул головой охране и поскакал в сторону реки.

Воевода тяжело вздохнул и продолжал смотреть вслед всадникам. – Не выдай, Господи,– и, подняв голову к небу, перекрестился.

Он был обеспокоен и от этого раздражался. К нему подъехал Еремей.

– Почти все готовы, Тимофей Васильевич.

– Что значит почти, Еремей?

– Все готовы, воевода.

– Пропустите конных. Не толпитесь у брода. И собери мне сотников с тысяцким в сторонке.

Выплескивая беспокойство и раздражение, гневно спросил:

–А где телохранители мои? Спят что ли?

– Не спим, – раздалось сзади из кустов малины, растущих неподалеку, и к воеводе вышел Прохор, ведя коня на поводе, в другой руке он держал шлем, наполовину наполненный ягодой.

Он остановился, лукаво улыбаясь, рядом с окольничим. За ним выехали два его напарника.

– Мешать не хотели разговору княжескому. Отведай, Тимофей Василич, ягодка свежая, – и протянул воеводе шлем с малиной.

Воевода взял несколько ягод и посмотрел на Прохора, как в Коломне, перед тем, как схватить его за ворот рубахи. Прохор настороженно отступил на полшага, сделав несколько неопределенных движений со шлемом, то протягивая его воеводе, то отдергивая руку назад.