Куликовская битва

На середине узкой улочки городка стоит священник, он один. Крест в его руках поднят над его головой. На него скачут всадники, прорвавшиеся через ворота. Священник поднимает к ним обе руки: «Стойте, именем Господа Бога заклинаю вас!». Удар саблей, и тонкая полоска крови образовалась на лбу священника. Всадники продолжают свое движение. Священник падает. Рядом с его лицом взбивают дорожную пыль конские копыта. Глаза его медленно закрываются. Рядом в пыли лежит крест, кровь священника набегает на него, и ноги Христа на фоне конских копыт обагряются кровью.

Издали видно, как в городке вспыхнул пожар. Потом еще один. Ворота распахнуты. Рядом лежат убитые часовые. Дым поднимается и застилает восходящее солнце.

***

Москва. Великий князь Дмитрий Иванович в палатах держит совет со своими боярами и воеводами.

– У Бегича пять или шесть туменов – это большое войско. Нам в короткийсрок не собрать столько людей. Ближайший доступный союзник – Олег Рязанский, но даст ли он людей, вот в чем вопрос.

–Княже, мы соберем много. Мы соберем почти столько, сколько у Бегича, – говоривший встал, небольшая борода вызывающе топорщилась. – Москва даст ополченцев, купцы деньгами помогут!

– Пока мы пешие будем бегать, ордынцы нас обойдут, как захотят. В пешие ратники можно только самых быстрых брать, это дело будет спешное. А без рязанцев тяжело нам будет. Вот если бы они с нами встали, но Олегу невыгодно себя подставлять. Мы его особо не убережем. Сегодня он нам поможет, а на следующий год сожгут Рязань, – седой боярин говорил, не вставая, опираясь на посох.

Все разом загудели, заговорили вполголоса.Князь встал.

– Тихо, воеводы, тихо, бояре мои.Что зашумели, как на базаре. Дело говорите. Как пешим за конницей бегать, это я и сам знаю. Нам нужно решить: либо дань отдать, либо войско собрать.

– Войско, княже!

–Войско!

– Войско!

Князь поднял руку.

– Говори ты, Тимофей.

Окольничий Тимофей Вельяминов, огромного роста, с пудовыми кулаками, оглядел собрание неспешным взором, как будто оценивая каждого перед боем. Под его взглядом все умолкали, прятали глаза либо выпрямлялись, подтягивались.После он поднял глаза на князя, кашлянул, снова устремил свой взгляд перед собой, точно высматривая ответ.Наконец, молвил:

–Великий князь, за время твое княжения мы прошли много сражений и войн. Народ наш устал. Но выбора у нас нет. Бегич идет разорить нас либо собрать с нас дань. Послал его Мамай – он не хан, но хочет быть ханом. У себя ему не усидеть. Чингизиды его не потерпят. Купцы генуэзские на Москву его натравливают не один год: и деньги сулят, и людей ему покупают.Рано или поздно Мамай придет к нам сам. Но тогда у него может не быть войска Бегича. Тогда нам будет легче. А заплатим дань, Мамай еще сильнее станет, тогда нам несдобровать. А если проиграем сейчас, то не стоять Москве и нам не быть живу. Даже если Бегич не разорвет нас, соседи добьют. Посему надо собирать всех, кого сможем. И к Олегу Рязанскому посла отправить надо. Если не встанет с нами, то пусть хоть с ордынцами заодно не идет, все легче, – окольничий посмотрел на князя, ожидая его ответа.

Дмитрий Иванович глаз не отвел. Кивнул своему старому другу. Сказал негромко, но как громовое эхо отразилось в палатах:

– Быть по сему!

***

Москва. Кремлевский двор.Один из дружинников делает досмотр небольшой группе ополченцев. Осматривает мешок одного из них.

– А это что? Ты что, на зимовку собрался? Сказано же: идем налегке! Ты бы еще печь с собой прихватил!

Рядом парадное крыльцо двора. У крыльца двое всадников в доспехах княжеских дружинников ожидают третьего, который держит коня за уздечку и слушает склонившегося к нему с крыльца Тимофея Вельяминова.

– Ты аккуратно скачи. Не нарвись случаем на разведку ордынскую.На обратном пути постарайся сам немного разнюхать, но далеко не заходи. Что сказать князю Рязанскому, запомнил? Но запомни и главное: князь Рязанский супротив Орды не пойдет, не сможет он идти воткрытую и сказать тебе этого не скажет. Поэтому твое дело – не просто слушать, но и услышать, если он нам помочь готов. Понял?

– Как же не понять, Тимофей Васильевич. Ты уже третий раз одно и тоже талдычишь.

Тимофей вскинулся. Сжал один кулак.

– Это кто тут талдычит, Проша? Забываться начал?

Проша запрыгнул на коня, не дожидаясь помощи от кулака окольничего.

– Сделаю, все сделаю, Василич!

Развернул коня и погнал к воротам. Двое других всадников ринулись за ним.

– Чистый басурман, тьфу,– и тут же, перекрестив уезжающих вслед, Тимофей вернулся в палаты.

***

Палаты Великого князя Московского. Дмитрий Иванович, обрывая разговор с кем-то из бояр, повернулся к вошедшему Тимофею:

– Людей всех приняли, разместили?

– Да,княже, и доспехи с оружием подобрали. Сегодня остатнее подгонят, подчистят, поспят, а завтра можно выдвигаться.

– Добро, Тимофей. Завтра пеших выдвигай поутру. Я с дружиной нагоню тебя.

– Да, княже.

***

С рассветом пешая часть войска покидает Москву. Уходят молча. Крестятся на купола церковные. Последним из ворот выезжает окольничий Тимофей и князь Дмитрий Иванович.

– Обозы вчера отправили к Коломне.

– Хорошо.