Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

С очень давних времен, за две тысячи лет до Мамая, славяне, оборонявшиеся от таких набегов, создали в своих богатырских сказаниях и былинах образ грозного, пожирающего людей огненного Змея, Змея Горыныча (иногда «Змея Черноморского»), прилетающего на Русь и требующего в качестве дани юношей и красивых девушек. В образе многоглавого чудовища воплотились те предводители степных орд, которые в огне и дыму пожаров нападали на мирных земледельцев на протяжении многих столетий. В эпическом отражении этих событий могучий Змей всегда бывает побежден. Победители Змея в русском, украинском и белорусском фольклоре обычно выходцы из народа: кузнецы Кузьма и Демьян, богатырь Иван-Зоревик (в волшебных сказках) или общеизвестный былинный герой Илья Муромец, крестьянский сын. Первое восточнославянское государство — Киевская Русь — рождалось в условиях постоянной, ежедневной опасности со стороны степи. Граница молодого государства со степью в X в. тянулась «на месяц пути», что означает на наш счет около 1000 км. За этой незримой границей по безбрежному степному морю кочевало 40 печенежских племен, державших в страхе внезапных нападений всю лесостепную зону. Киевский князь Владимир Святославич создает оборонительную линию на южном рубеже Руси. В этом сказалось государственное начало: гарнизоны новых крепостей были набраны из самых отдаленных земель, которым никакие печенеги не угрожали, но они были привлечены к общерусской повинности. Натиск печенегов был остановлен. Народ сложил поэтические былины о «заставах богатырских».

Печенегов в степях сменили новые кочевники — половцы. Оборона тысячеверстной границы была усовершенствована, но она держалась при одном непременном условии — при единстве Руси, при военном союзе всех князей. Наибольшего успеха в обороне Руси достиг Владимир Мономах в первой четверти XII в., добиваясь единства как словом убеждения, так и мечом правителя. Из всех многочисленных князей XI–XII вв. народ в своем героическом эпосе воспел только этих двоих Владимиров, «утерших много поту за землю Русскую».

С этого времени в общественной мысли Руси утверждается важная прогрессивная идея: безопасность земли и всего народа, успех противостояния степным наездам неразрывно связаны с единством всех русских сил. Эта идея была высказана уже в решении Любечского княжеского съезда 1097 г.: «Почьто губим Русьскую землю, сами на ся котору (усобицу) деюще? А половци землю нашю несут розно и ради суть — оже межю нами — рати. Да ныне отселе имемся по едино сердце и блюдем Рускые земли!..» Но, к сожалению, благие намерения инициатора съезда (Мономаха) не были выполнены. В наступившую эпоху феодальной раздробленности XII–XV вв. князья отдельных княжеств часто забывали об этой идее, враждовали, воевали друг с другом, в кровавых усобицах разоряя народ и ослабляя общий военный потенциал. Два урока были преподаны князьям русскими патриотами (оставшимися, к сожалению, неизвестными нам по имени). В 1185 г. киевский князь Святослав задумал общерусский превентивный поход против половецкого хана Кончака, который «пленити хотя грады рускые и пожещи огнем», но печально знаменитый князь Игорь совершил сепаратный поход, проиграл битву и «открыл ворота на Русь»: одно из звеньев общей обороны — его Северское княжество — выпало. Кончак угрожал сердцу Руси — Киеву. Автор «Слова о полку Игореве» в своем вдохновенном патриотическом призыве, оставшемся в веках, убеждал князей, своих современников, забыть распри и «которы» и всем совместно «затворить Полю ворота!». Широко образованный киевлянин преподал князьям урок истории. Он углубился в прошлое на несколько десятилетий и, невзирая на лица, смело показал, как своекорыстно поступали деды и прадеды современных ему князей, как «усобицами… в княжьих крамолах веци человеком сократишась», как княжеские войны содействовали победам половцев. Теми, к кому непосредственно обращался великий поэт-патриот, этот урок был, очевидно, воспринят, но скоро он был забыт.

Спустя три десятилетия другой благородный поэт, свидетель грандиозной усобицы во Владимиро-Суздальской земле тревожно, взволнованно говорил о «болезни», о «погибели» от междуусобий и назидательно вспоминал золотое время Мономаха, когда единая Русь была прославлена на весь тогдашний мир. Он любил свою родину и с восхищением писал:

О, светло светлая И украсно украшена земля Руськая!.. И многими красотами удивлена еси! Всего еси исполнена земля Руськая…