Кулинар

Он восторженно прищелкнул языком и, подняв стакан с виски, осушил его. Увидев спешащую к ним официантку, сделал ей рукой отрицательный знак. Та сменила траекторию, словно послушная дистанционному управлению комета, и полетела к другим столикам.

– Хочу – смакую, хочу – проглатываю, – засмеялся Чинарский, обнажив крепкие, желтоватые от табака зубы.

– Да, – вздохнул очкарик, – у каждого свои вкусы. Но есть ведь принятые стандарты.

При этом глаза его за стеклами очков неприязненно блеснули.

– А я на них срать хотел, на стандарты. Я из-за этого маразма жизнь себе калечить не собираюсь! – Чинарский почесал свой заросший многодневной щетиной подбородок.

В это время в зал вошла ничем, кроме натянутого выражения лиц и обоюдной тучности, не примечательная пара. Мужчина и женщина средних лет, минуя бар, сели за столик у окна. Стулья под их задами казались малюсенькими кусочками мха.

К посетителям подошла почуявшая наживу официантка.

– Эй, парень, – обратился к мужчине Чинарский.

Тот окинул Чинарского недружелюбным беглым взглядом.

– Не узнаешь Сержа? – рассмеялся Чинарский. – Ну ты, брат, и разжирел!

– Чинарский? – Бесцветные брови мужчины чуть приподнялись. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

– С тобой можно потолковать? Или ты, как говорится, с дамой? – Алкоголь прибавил Чинарскому энтузиазма и развязности.

– Как говорится, – процедил мужчина, ловя краем глаза недовольную гримасу на студенистом лице своей спутницы.

– Ну ладно, – качнул головой Чинарский. – Сроду ты был гнилью. А теперь стал боровом!

Мужчина стиснул зубы. Женщина обдала Чинарского презрительным взглядом. Чинарский поймал на себе озабоченный взор официантки и умолк.

– Да-а, чуть человек оступился, так старые приятели сразу на нем метку ставят, – угрюмо проговорил он. – Но я на них не в обиде.

Чинарский потягивал пиво из горлышка и довольно щурился, словно забыл о присутствии не ответившего на его радушный клич мужчины.

– Павел Григорьевич, – кивнул Чинарский на своего гордого знакомого. – А по мне – просто Пашка. Чин еще ничего не значит. Негодяев как раз больше именно среди таких. – Он спародировал высокомерную повадку своего бывшего приятеля. – Я правильно говорю?

Он поднял на очкарика подернутые грустью глаза. Их выражение не вязалось с анархистским пафосом прозвучавшей фразы. Его собеседник молчал.

Чинарский запустил пальцы в свои грязные седеющие лохмы. Пригладил их волнистую, давно не стриженную проволоку и погрузился в раздумья.

Очкарик допил кофе и, подозвав официантку, расплатился.

– Уходишь? – тоскливо уставился на него Чинарский.

– Дела, – принужденно улыбнулся очкарик.

– Ну покеда, – зевнул Чинарский и снова взялся за бутылку.

* * *

Александр вышел из «Золотой рыбки», раздраженный трепотней подсевшего к нему забулдыги, решив, что дожидаться Галину не стоит. Этот хмырь испортил бы им обед. И потому он предпочел просто уйти. Он направился к центру города, но не успел пройти и ста метров, как наткнулся на спешащую Галину.

– Вот так сюрприз! – пробормотал он.

– А вы почему-то идете в другую сторону, – с некоторым недоумением поглядела на него девушка.

– Да так, – передернул плечами Александр, – какой-то идиот ко мне прицепился. Вы ничего не имеете против изменения плана?

– То есть?

– Ну, скажем, встретимся у вас… если это возможно. Понимаете, у меня больная мать. Эта болезнь отравляет мне существование. Нет, я ни в коем случае не виню маму. Но посудите: когда в доме больной человек… – Александр сделал грустное лицо и даже опустил глаза.

– Конечно, я все понимаю… Но…

– Если вам неудобно сегодня, например, перенесем встречу на завтра. Я обеспечу вам праздничный ужин. Свечи, шампанское, изысканная еда…

Галина пожимала плечами.

– Хорошо, – решилась она. – Тогда все же лучше сегодня.

– У вас есть телефончик? – в своей обычной манере спросил Александр.

Галина молча щелкнула замком черной лаковой сумочки в форме баула и достала записную книжку.

– Листок у меня есть. – Александр вынул из внутреннего кармана плаща блокнот и ручку.

Галина продиктовала свой номер. Александр записал и, спрятав пишущие принадлежности обратно в карман, пошел провожать Галину. По дороге она рассказала ему, что работает продавцом в супермаркете, а нынче у нее выходная неделя.

– А вы где работаете? – просто спросила она.

– Я скромный конторский служащий, – уклончиво ответил Александр, – но моя работа позволяет мне вести нормальное существование. Я могу позволить себе ресторан, путешествие, не сильно дорогое хобби.

– Здорово, – простодушно отозвалась Галина.

А Александр вдруг представил себе девушку в виде окуня, с которого счищают чешуйки. Все ее таинственное очарование слезло с нее, как чешуя. Пробившаяся на поверхность наивность и готовность отдаться, которую Александр прочел в ее глазах, сообщила лицу девушки одновременно детское и порочное выражение. Детскость на мгновение тронула Александра, но, перечеркнутая проступившими чертами жадной выжидательности и хищным блеском кокетки, угасла, заставив его с плотоядной жестокостью всматриваться в потускневшее и подурневшее лицо Галины.

– Тогда до вечера. Я все приготовлю.