Кулёчки (ЛП)

Женщина меня в два раза младше, ребятишки в школу бегают. Она и у Стэнли работала только в те часы, что они в школе, чтобы дома не киснуть. Ей работать-то не надо было. Им на жизнь хватало. Муж у нее, Ларри, шофером работал в "Консолидейтед Фрейт". Деньги хорошие зашибал. Дальнобойщик, сам понимаешь.

Он остановился, вытер лицо.

Всякий может ошибиться, - сказал я.

Он покачал головой.

У нее было двое мальчиков, Хэнк и Фредди, погодки. Она мне карточки показывала.

В общем, я ей про деньги когда сказал, она засмеялась, говорит, наверное, бросила бы работать у Стэнли, перехала бы в Даго и дом бы купила. Сказала, что у нее родственники в Даго.

Я закурил еще одну сигарету. Поглядел на часы. Бармен поднял брови, я поднял стакан.

В общем, сидит она на диване и спрашивает, нет ли у меня сигарет. Свои, говорит, забыла в другой сумочке, и не купила, как из дому вышла. Говорит, терпеть не может покупать в автомате, когда дома целый блок. Я ей дал сигарету, подержал спичку. Лес, а у самого-то пальцы дрожат.

Он остановился и с минуту разглядывал бутылки. Женщина, которая смеялась, держала под руки мужчин по бокам.

Потом как-то смутно все. Помню, спросил ее, не хочет ли она кофе. Сказал, что только что сварил свежего. Она ответила, что ей уже пора. Сказала, что разве что одну чашечку. Я пошел на кухню, подождал, пока кофе разогреется. Я тебе скажу, Лес, Богом клянусь, я от твоей матери ни разу не гулял, пока мы были женаты. Ни разу. Были времена, когда так и подмывало - да и возможность была. Я тебе скажу, ты свою мать так, как я, не знаешь.

Я ответил: Можешь по этому поводу ничего не говорить.

Принес я ей кофе, тут она уже плащ сняла. Я сел на диван напротив нее, как-то уже разговорились. Она говорит, у нее двое детей, в Рузвельтовскую начальную ходят, и Ларри - дальнобойщик, его иногда по неделе, по две дома не бывает. То в Сиэттл, то в Лос-Анжелес, или там в Феникс. Все время мотается. Говорит, познакомилась с Ларри еще в старших классах. Гордится, что все у них было как следует. Ну там, гляжу - уже немного посмеялась, когда я какой-то анекдот рассказал. Такой, что вроде по-разному можно понять. Потом спрашивает: слышал ли я про торговца обувью, который ко вдове приехал. Мы над этим еще посмеялись, я ей еще один рассказал, позабористей. Ну, тут она уже от души смеется, курит вторую сигарету. Одно за другое, понимаешь, что.

Ну, тут я ее поцеловал. Откинул ей голову на диван и поцеловал - и почувствовал ее язык у себя во рту. Понимаешь, что? Так вот человек живет, как по писаному, и вдруг все к чертям. Просто кончилась полоса, понимаешь ты?

Но быстро все и кончилось. А после она мне говорит: вы, мол, наверное, будете думать, что я какая-нибудь гулящая. Раз - и ушла.

Я такой был взбудораженный, понимаешь? Диван поправил, подушки перевернул. Все газеты сложил и даже чашки вымыл, из которых пили. Кофейник вычистил. А сам все думаю, как я твоей матери в глаза посмотрю. Страшно мне было.

Ну, вот, значит, так это началось. У нас с матерью все осталось, как было. Но к той женщине я стал постоянно ходить.

Женщина у бара соскочила с табурета, сделала несколько шагов к центру зала и принялась танцевать. Она мотала головой из стороны в сторону и прищелкивала пальцами. Бармен перестал подавать напитки. Женщина подняла руки над головой и закружилась по полу. Потом перестала, и бармен снова принялся за работу.

Видал? - спросил отец.

Но на это я ничего не ответил.

Так все и шло, - сказал он. - Ларри работал по графику, и я при любой возможности к ней заглядывал. Матери твоей говорил, что то туда хожу, то сюда.

Он снял очки и закрыл глаза: Я этого никому не рассказывал.

Мне нечего было сказать. Я поглядел из окна на взлетную полосу, а потом - - на часы.

Послушай, сказал он. Когда твой рейс улетает? Может, на другом полетишь? Давай, я еще выпить нам возьму, Лес. Закажи нам еще два. Я постараюсь побыстрей. Еще минутку, и закончу. Послушай, сказал он.

Его карточка стояла у нее в спальне возле кровати. Сперва мне было не по себе ее там видеть, и все такое. А потом привык. Знаешь, как человек привыкает? - Он покачал головой. - Поверить трудно. Короче, все плохо кончилось. Ты знаешь. Ты про это уже знаешь все.

Я знаю только то, что ты мне рассказываешь, - сказал я.

Я тебе расскажу, Лес. Я тебе скажу, что тут важнее всего. Видишь, много всего было намешано. Не то важно, что твоя мать от меня ушла. Вот послушай, что. Лежим как-то в постели. Где-то около обеда время. Просто лежим, разговариваем. Я задремал, что ли. Так странно дремал, знаешь, даже что-то снилось. А сам себе говорю в то же время, что уже скоро вставать и идти. Вот так, в общем, тут эта машина подъезжает, кто-то выходит, дверцей хлопает.

Господи, она кричит, это Ларри.