Культ

Грег притворился, что обдумывает ее требование.

— Ладно! Обещай, что не расскажешь.

— Обещаю. Провалиться мне на этом месте.

Брат захихикал и прикрыл рот ладошкой.

— Сегодня я увижу фею!

Ханна закатила глаза:

— Фей не бывает.

— Бывает, — нахмурился Грег.

— Нет, не бывает. Давай возвращайся в кровать, и я ничего не скажу маме с папой.

Он застегнул рюкзак:

— Ни за что. Я обещал. Я должен идти.

— Куда?

— Это секрет.

— Но ты не можешь выйти на улицу ночью один.

— Почему?

— Ну как. Это опасно. Ты можешь споткнуться и сломать щиколотку, и никто не найдет тебя много недель, и ты умрешь от голода. — Ханна помедлила, потом добавила: — И насекомые заберутся через нос тебе в мозг и отложат яйца, потом яйца вылупятся и твой мозг взорвется.

Грег округлил глаза, но покачал головой:

— Я не споткнусь. Я буду очень аккуратным. И я совсем ненадолго. Тут недалеко.

Ханна пожевала волосы и попыталась придумать еще причину, чтобы он не уходил.

— Тебя может забрать чужой человек и запереть в подземелье. Такое случается в реальной жизни, знаешь.

— Нет, не случается. Ты просто пытаешься меня напугать, — сказал Грег, аккуратно опуская рюкзак на пол.

— Как знаешь, — пожала плечами Ханна. — Не верь мне, если не хочешь, но ты не можешь пойти. Если уйдешь, я побегу прямиком наверх и расскажу маме с папой, и они так разозлятся, что запретят тебе играть в приставку на целую неделю.

Грег разинул рот.

— Ты не станешь! Ты же не ябеда. И вообще, если нажалуешься, я расскажу, что ты целовалась с Джеком.

Она ахнула.

— Как ты узнал?

— Я вас видел, — усмехнулся Грег.

Сердце Ханны заколотилось. У нее определенно будут проблемы из-за поцелуя с Джеком. Мама с папой такого не одобряют. Не хотят, чтобы она выросла слишком быстро. Что бы это ни значило. К тому же маме не нравится мама Джека. Они недавно поругались, забирая детей из школы, и когда миссис Пикеринг уходила, мама показала ей средний палец.

— Хорошо. Но я иду с тобой, — сказала Ханна, скрестив руки на груди, чтобы показать, что она серьезно.

— Я не хочу.

— Обломись. Я иду.

— Нет.

— Да.

— Нет-нет-нет.

— Да-да-да.

Ханна схватила рюкзак, но Грег держал крепко, и они начали перетягивать его туда-сюда.

— Хватит, Ханна, перестань! Ты их разбудишь.

— Я перестану, — она вырвала рюкзак у него из рук и подняла над головой, — когда ты разрешишь мне пойти с тобой.

Грег поднял глаза на рюкзак и сердито зыркнул на нее, откинул челку. Ханна видела, как крутятся шестеренки в его маленьком мозгу. Через несколько секунд он кивнул.

— Хорошо, — сказала она, испытывая чувство вины, но и облегчения.

Грег протянул руку, и она отдала ему рюкзак.

— И что у тебя там?

Он постучал пальцем по своему носу.

Ее младший брат широко улыбнулся и закинул рюкзак на плечо. Радуясь, что он снова в хорошем настроении, Ханна улыбнулась, но у нее засосало под ложечкой. То, что они делают, плохо, но в это время ночи все спят, и, если они доберутся туда, где по представлениям Грега живет фея, и быстренько вернутся домой, мама с папой никогда не узнают, что они выходили из дома.

Грег поднялся на цыпочки и снял ключ с крючка возле входной двери. Ханна посмотрела на свои тапочки-единорожки. Они всего на несколько минут, и на улице сухо. Женщина из прогноза погоды сказала, что аномальная жара продлится несколько недель.

Она оглянулась на темную лестницу. Мама с папой так много ссорятся, что перестали интересоваться ею. Даже когда она показала маме похвалу от директора за рисунок отравленного яблока, мама выглядела равнодушной. За Грегом еще присматривают, потому что он ребенок, но она большую часть времени вынуждена заботиться о себе сама. Это нечестно. И папа всегда слишком занят утилизацией старой мебели, чтобы обращать на нее внимание.

Чувство вины сменилось приятной дрожью предвкушения. Они с Грегом поступают плохо, но мама с папой никогда не узнают.

Грег отпер входную дверь. Ханна бросила последний взгляд на лестницу и вышла следом за ним в теплую и влажную ночь.

Глава 3 Лили

Наши дни

Лили Вудс услышала хлопок входной двери и села в кровати. Сердце трепыхалось, словно птенец. Она положила ладонь на грудь и, взглянув на часы, с удивлением отметила, что еще только два часа ночи. Рядом похрапывал Джон, простыня сбилась у него в ногах. Он даже не дернулся, что не удивительно. Его и ядерным взрывом не разбудишь.

Она посмотрела на умиротворенное лицо мужа и нахмурилась. Вчера вечером они опять поругались, и начала она. Ее мучала совесть, но она все равно считала, что права. Он стал совсем непохож на себя. Уже некоторое время не был нормальным.

Лили прикусила обкусанную кутикулу на большом пальце. Тупая боль снова пришла, распространяясь в груди, словно болезнь. А ведь они были так счастливы. Поддразнивали друг друга, обнимались на диване, обсуждали прошедший день, но теперь, кажется, только и делают, что задевают друг друга по пустякам и ссорятся. И дети, должно быть, это чувствуют. Особенно Ханна. Лили только надеялась, что дети не слышали их вчера вечером. Они старались говорить тихо, но злость никуда не делась.