Культ солнца у древних славян

По сему жеребец, мимо прошед описанную гору, прошел в деревню Тихопишту, не доходя оной, в ноле с дороги в сторону вышел, пришедши к той самой березе знаменитой, на коей была икона святого пророка Илии, тут остановился и заржал. Общество, помолившись Богу, на том самом месте заложило церковь оную»^{312}. Если в случае с Андреем Боголюбским данный ритуал встречается нам в княжеской среде, то спустя века он применяется простыми крестьянами. Тот факт, что практически один ритуал используется на почти противоположных концах Руси спустя много столетий как в высших, так и в низших слоях общества, говорит не только о его устойчивости, но и очень глубоких корнях в отечественной традиции. На наш взгляд, оба этих случая являются отголосками древнего славянского языческого обряда, генетически связанного с индийской ашвамедхой, но уже преломленного и переосмысленного в свете христианской религии. Косвенно в пользу единого источника индийской и русской традиций говорит и географическая близость способа определения места для основания Боголюбова к месту зарождения данного индоевропейского ритуала: «Таким образом, данные о распространении ритуальных захоронений коня показывают, что именно южнорусские степи — центр доместикации лошадей — были той древнейшей областью, где впервые возник культ коня еще в конце IV тысячелетия до н. э. и где он сохранился на протяжении всей эпохи энеолита и бронзового века. Южнорусские степи входили в зону формирования общности индоевропейских диалектов, и есть основания в племенах ямной культурно-исторической общности видеть древнейших ариев — предков индоиранцев»^{313}. Как видим, археология позволяет нам достаточно точно определить не только место, но и время возникновения данного комплекса мифологических представлений.

Солнце как знамя

Заканчивая анализ этого второго варианта солярно-воинского славянского мифа, следует обратить внимание, что в германском эпосе Альберих, невидимо ведя на коне за собой войско, держал в руке знамя, которое только и было видно следовавшим за ним воинам. Эта подробность выводит нас на целый комплекс славянских представлений о солярной природе этого воинского символа. С одной стороны, католические источники отмечают, что священное знамя представляло собой важную черту культа верховного бога западных славян: «Принадлежавшее Святовиту знамя, так называемая станица, была для райского народа выше всех властей и учреждений. По словам Саксона, ране, когда несли станицу перед собою, считали себя вправе касаться всего, и божеского, и человеческого; — что бы им ни вздумалось, на все они покушались; разорить город, ниспровергнуть алтари, уничтожить всякие законы, разрушить и сжечь все дома на Рапс могла бы эта станица; и до того, говорит датский историк, они предались этому суеверию, что небольшой кусок ткани превышал своею властию силу самого райского короля»^{314}. Попятно, что божественное знамя лишь потому могло превышать своей властью силу ранского короля (власть которого также носила сакральный характер), что представлялось этому племени более священным. Представление ран о том, что они, следуя за станицей, могут смело отважиться на любое дело, представляется аналогичным мифу этого же племени, что в поход их ведет на своем священном белом коне Святовит, которому принадлежало и само священное знамя. Попять непосредственную причину сакральной значимости языческого знамени нам поможет сербская сказка «Почему у людей ступня не ровная». Она фиксирует следующие, чрезвычайно любопытные представления южных славян о дневном светиле: «Когда черти отступились от бога и удрали на землю, они и солнце с собой прихватили, царь чертей насадил солнце на палку и носил его на плече. Пожаловалась земля богу, что спалит ее солнце дотла, вот бог и послал святого архангела проведать, как бы у чертей солнце отобрать». Спустившийся с небес архангел подружился с предводителем чертей. «Вот пришли они к морю и стали купаться, а палку с солнцем черт в землю воткнул». Стали приятели нырять на спор, а черт боится, как бы архангел не украл у него солнце. «И тут его осенило: плюнул черт на землю, и его плевок превратился в сороку. Назначил черт сороке солнце стеречь, пока он за морским песком нырять будет». Первым на морское дно пырнул архангел, а когда следом за ним нырнул и царь чертей, архангел украл солнце и бросился бежать с ним на небо. Однако сорока застрекотала, черт вынырнул и бросился в погоню. Он уже почти настиг архангела, по не смог отнять у него солнца и успел только вырвать у него из ступни лишь кусок мяса. В память об этом бог сделал неровной ступню и у людей^{315}. В другой сербской легенде о возвращении солнца с аналогичным содержанием, приводимой А. Н. Афанасьевым, противниками выступают сатана и архангел Михаил.