Культ свободы: этика и общество будущего

Интересный показатель прогресса ума и одновременно культуры – изменения в характере юмора. Он явно развивается от примитивного к возвышенному. Истоки юмора – насмешка над другим, радость от его унижения, от собственного превосходства. А поскольку никто не хочет оказаться униженным, юмор начинает сочетаться с неожиданностью, непредсказуемостью. Так, например, если кому-то захочется посмешить других и он станет притворяться, это не вызовет смеха, разве у самых примитивных зрителей. Однако с развитием культуры, компонент унижения в смехе оказывается вторичным по сравнению с непредсказуемостью и двусмысленностью, требующих работы мозга. Смешным становится не унижение, а глубина неожиданной мысли, ситуации. И если уж говорить о унижении, люди начинают все больше смеяться над собой, над своей неспособностью предугадать и предвидеть. Они радуются превосходству рассказчика!

Разве перечисленное не может вызвать оптимизм? Может – борьба разума с животной природой неизбежно приведет к ее поражению. Или к поражению разума, но тогда бессмысленно будет и писать, и читать нашу будущую книгу. Такой вариант мы оптимистично отвергаем!

– Мы

Задержимся мысленным взором на этике будущего еще немного. Моральный прогресс дошел до точки эквивалентного обмена, где посторонний, несмотря на его непричастность к личной жизни субьекта, остается символом единой человеческой идентичности. А значит, несмотря на нейтральность и кажущуюся аморальность, отношение к нему вполне морально, обьективная этика – это вовсе не отсутствие таковой. Ставить свои интересы ни выше, ни ниже интересов другого требует нетривиальных усилий, полностью противоположных как иррациональному альтруизму коллективиста, так и рациональной экономичности индивида. Люди – это "мы". И это "мы" находится на одном уровне с "я", где его теперь смогут легко найти экономисты-индивидуалисты.

В основе такого отношения лежат нормы, найденные путем договора и отказа от малейшего насилия, а моральные традиции и обычаи благополучно отмерли. Нормы стали общим для всех языком этики. Как благодаря врожденным языковым структурам, отражающим обьективное сходство людей, стал возможен перевод с языка на язык, так же стало возможно взаимопонимание между культурами на основе моральных структур. И как сближаются языки, так же сближаются и нормы. Общество вырабатывает моральный эсперанто, но только не греющий души эстетов, а единственно возможный. Что касается экономических законов, которые тоже выглядят весьма обьективно, в будущем они абсолютно точно изменятся, потому что изменится поведение человека. Их обьективность отлична от обьективности этики тем, что к этике люди стремятся, а от экономики – уходят. Этика требует порядочного человека, экономика – рационального. Кто победит? Что окажется обьективней? Экономистам не следует огорчаться. Напротив. Им всегда будет чем заняться – открывать все новые и новые обьективные законы.

Поскольку этика, победившая в планетарном масштабе, сольет все коллективы со всеми, культура перестанет отражать групповую идентичность. Тот факт, что "здесь так принято" сплачивает коллектив, сближает посторонних, помогает понять случайных людей и внушает доверие, но с победой универсальных норм, это все становится излишним. Но чем она станет? Возможно она станет заменой бывшей личной сферы, психологическим суррогатом коллектива-организма? Тогда нормы новой, терапевтической личной сферы оторвутся от морального ядра и станут скорее эстетическими, чем этическими – как необязательностью своего выполнения, так и творческим, т.е. не традиционным, а личным, происхождением. Их цель – сформировать круг общения, неважно о чем, лишь бы об интересном. Поэтому они станут разнообразнее, причудливее и художественнее, отражая личные вкусы, а не продуманные этические концепции. Прототипы таких форм общения – нынешние молодежные субкультуры, переменчивые, локальные и совершенно бессмысленные, или, скажем, клубы болельщиков и поклонников.

Культура, которая изначально появилась как сосуд для хранения всего небиологического в поведении людей, окончательно расслоится на этическое ядро и эстетические наслоения. Универсальная моральная основа – это то, что в конечном итоге делает всех людей похожими, позволяет ненасильственное взаимодействие. Эстетические прикрасы помогут людям выражать своеобразие и создавать любые квази-идентичности. Эстетика обьединит и разьединит людей, но моральная основа не позволит вкусам проникнуть в их поведение, повлиять на возрождение или формирование первобытного отношения обособленности и вражды. Доверие, как фундаментально этическая характеристика отношений, не может покоиться на вкусе. От того, что кто-то предпочитает розовое голубому не следует, что ему нельзя доверить все свои деньги.