Культ

Он положил трубку и удовлетворенно улыбнулся, даже прищурился от удовольствия. Ритка Зотова была шикарной женщиной: длинноногая, спортивная, но не худая, с выпуклой задницей, платиновой копной густых волос до лопаток, веселая, горячая, озорная, изобретательная – в самом расцвете подлинного женского очарования, который наступает только после тридцати. Само собой, она была замужем – за каким-то морячком, который месяцами не появлялся дома, и дети у нее имелись, но так даже лучше: он ведь тоже не свободен, у него и жена, и почти взрослая уже дочь. Эти семейные статусы не предполагали нежелательного развития отношений, какое могло иметь место с незамужней любовницей: начались бы всякие намеки, потом требования, назойливые вопросы: «А когда разведешься? А ты на мне женишься?», которые отравили бы все удовольствие от общения. А так – чистое наслаждение друг другом при полном взаимном понимании необходимости соблюдения определенных условностей. Просто шикарно.

Сегодня он наконец сумел вырваться на всю ночь. Ему давно уже хотелось не просто потрахаться несколько часов где-нибудь в квартире кого-то из сослуживцев, а провести с Риткой ночь: уснуть вместе, обнявшись, проснуться, заняться сексом с утра, особенно страстным и нежным, который бывает после пробуждения. Так что на эту ночь он забронировал номер в «Туристе» и предупредил супругу, что в связи с ухудшением криминогенной ситуации в городе останется на ночное дежурство вместе со своими оперативниками. Особой вины перед женой он не испытывал: в конце концов, он в свои сорок два был спортивен, силен и подтянут, а она уже лет десять назад превратилась в толстую рыжую бабу с расплывшимся, постаревшим лицом, в котором растворились черты ее прежней – юной, задорной и сексуальной. Похоже, и Лилька, когда совсем повзрослеет, станет похожей на мать; у нее уже лифчики почти того же размера, да и попа такая, что отцу стыдно иной раз взглянуть.

Начальник уголовного розыска Северосумска подполковник Михаил Скворцов вспомнил про дочь и вздохнул. Мужем, возможно, он был не очень хорошим, а вот отцом являлся заботливым. Лиля сказала, что собирается вечером в «Селедку»; надо бы позвонить ей сейчас, проверить, что и как, все ли в порядке, а потом уже ехать за Риткой. В «Туристе» ему уже будет не до звонков.

Он посмотрел на часы: без четверти одиннадцать. Взял телефон и набрал номер дочери.

– Папа, привет! – голос запыхавшийся, на заднем плане шум улицы, значит, еще не в клубе.

– Привет, дочка! Ты где?

* * *

Кто бы что ни говорил, но Лиля Скворцова считала себя девушкой глубокой и тонко чувствующей. И с богатым внутренним миром, если уж на то пошло. Она даже писала стихи и размещала их в своей группе в социальной сети. Группа называлась «Поэтесса Лилия Старлинг», в ней было почти двести подписчиков и стихи, если судить по «лайкам» и комментариям, многим нравились. Нравились они и самой Лиле. Вот, например, из последнего:

Ты сказал мне, что будешь со мною всегда,
Я открыла объятья, ответила «да».
Оказалось, ты сердцем моим лишь играл,
И любовь ты ко мне на другую сменял.

Сорок «лайков», между прочим. Для проверки совершенства своего таланта Лиля даже оформила одно из стихотворений в картинку. Набрала красивым рукописным шрифтом:

Любовь уходит, будто дождь,
Я жду, когда ты вновь придешь.
Весной закончатся дожди,
Я жду, ведь ты сказал мне: «Жди!»

Потом подписала «Сергей Есенин», добавила портрет поэта с трубкой в зубах и разместила у себя на странице. Картинка имела успех; многие даже публиковали ее на своих страничках и признавались в комментариях: «Есенин – мой любимый поэт!» Так что в собственном даровании Лиле сомневаться не приходилось.