Култи (ЛП)

Я держала его еще десять секунд, чувствуя, что он все это время оставался неподвижным, как доска, а затем решила, что могу избавить его от страданий. Опустила руки и сделала шаг назад, упершись коленями в кровать.

Может быть, я бы почувствовала себя неловко, если бы действительно волновалась о том, что он обнимал меня в ответ, или, в нашем случае, не обнимал, но я этого не сделала. Он подарил моему отцу что-то замечательное, так что я смогу жить с этим.

Что действительно было неловким, так это то, как он смотрел на веснушки на моей груди и голых плечах под тонкими бретельками моего сарафана.

— Наверное, мне пора переодеться, — пробормотала я, делая шаг в сторону. — Но я хочу, чтобы ты знал, как я благодарна тебе за то, что ты сделал для моего отца, хорошо?

Он рассеянно кивнул, все еще глядя на кожу прямо над моей грудью. Не прямо на мои сиськи, а точно над ними. Странно.

Ну, я думаю, настало время расплаты за то, что я рассматривала его стояк накануне. Я собиралась воспользоваться этим.

— Эй, мои глаза выше, Претцель.

Глава 20

— Как прошли выходные?

Я сидела на земле, высоко натягивая гольфы, и, подняв взгляд, увидела нависающего надо мной Гарднера.

— Хорошо. Я должна была провести некоторое время со своей семьей, а у тебя?

Он пожал плечами и присел на корточки.

— Я много спал.

— Мило.

Выражение лица Гарднера стало довольным, но он ничего не ответил. Он оставался рядом со мной, пока я натягивала бутсы и завязывала их.

— Сал. — Его голос был очень тихим, и я сразу почувствовала, что что-то не так. — В эти выходные появилось еще больше фотографий. Тебе нужно быть умнее, понимаешь?

Я даже не стала наклонять голову, чтобы взглянуть на него, только покосилась в его сторону, когда почувствовала, будто все, что есть внутри меня, поползло вверх к горлу.

— Мы друзья, Джи, вот и все.

Мрачное выражение его лица не очень-то успокаивало.

— Послушай, я тебе верю. Я бы поверил тебе, если бы ты сказала, что свиньи летают, но я знаю, что Кордеро будет в бешенстве, а мы с Сиеной не так уж много можем сделать.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу, чтобы ты подумала о том, что делаешь и чего хочешь от будущего. — Гарднер положил руку мне на плечо. — Я хочу для тебя самого лучшего, Сал. И единственная причина, по которой я что-то тебе вообще говорю, это потому, что не хочу, чтобы тебя застали врасплох.

Врасплох из-за чего?

Прежде чем я успела собраться с мыслями и попросить рассказать подробнее, что он имеет в виду, чтобы понять, не преувеличиваю ли я значение того, на что он намекает, Гарднер выпрямился и ушел.

Мы с Сиеной не так уж много можем сделать.

Подумай о том, что ты делаешь и чего хочешь от будущего.

Я не хочу, чтобы тебя застали врасплох.

Все, что я сделала, — это пригласила своего друга к себе домой. Так оно и было.

Я не употребляла наркотики, не светилась на публике, ничего не украла и никого не убила.

Если мои догадки верны, Гарднер только что предупредил меня, что моя карьера в опасности.

Возможно, мне следовало запаниковать. Заплакать. И поклясться, что я перестану дружить с тем, кто так явно нуждался в друге.

Но я ничего из этого не сделала. Даже близко.

Несмотря на то, что Гарднер пытался быть хорошим другом и просто предупредить меня, я вдруг разозлилась. Реально разозлилась.

В глубине души я знала, что не сделала ничего плохого. Конечно, в моем контракте было условие о недопустимых отношениях, но у меня ни с кем, черт возьми, их и не было. Даже близко нет, а меня наказывали? Или, по крайней мере, собирались?

Это дерьмо собачье. Полная чушь.

И мне очень захотелось ударить Кордеро по лицу. И затем еще раз.

Напряжение в мышцах сковало мои руки и плечи. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы сдержать свое разочарование из-за всей этой ситуации. Честно говоря, Рей мне нравился. С ним было непросто, и он иногда действовал мне на нервы, но я чувствовала между нами близость, которую не ощущала раньше ни с кем другим.

Не улучшал общую ситуацию и факт того, что только несколько девушек из команды заговорили со мной во время тренировки. Остальные бросали косые взгляды, которые мне не понравились. Но они не дразнили меня, так что мне удалось держать свой рот на замке. Я была умнее и не собиралась быть той, кто начнет разборки. Можно быть молодой и глупой только раз в жизни.

Когда не бросали на меня ехидных взглядов, они смотрели на Култи так, словно ожидали увидеть мой лифчик, висящий на его шее. Но дело в том, что пока я должна была держать рот на замке, Немцу это было делать не нужно.

И он этого не делал.

Он встретился со мной взглядом в самом начале тренировки и нахмурился. Чем дольше продолжалась тренировка, тем больше он хмурился. Култи не пытался спросить меня, что происходит, но каким-то образом я понимала: он знает, что меня что-то беспокоит, и это было связано с девушками, которые пристально смотрели на него.