Култи (ЛП)

Я выпила стакан воды и наполнила две бутылки, которые у меня были здесь, пока ждала Немца. До того, как он появился на кухне, мне и в голову не пришло, что надо бы почистить зубы.

— Готов? — спросила я.

Сонный, с опухшими глазами и щеками, он кивнул.

Не смотри на его пах, не смотри на его пах.

Но я взглянула. Действительно очень быстро.

— Мои глаза выше, Тако.

Я хотела умереть.

— Что? — Я медленно подняла взгляд и увидела самодовольную ухмылку на его припухших губах.

Благодаря чуду он решил не смущать меня и не говорить, что знает, что я нагло вру, притворяясь тупицей. Собиралась ли я воспользоваться возможностью, которую он мне дал? Черт возьми, да.

Я заметила, что он снял повязку со своей свежей татуировки. Из-под рукава его футболки выглядывали намеки на темные линии. Я указала Култи рукой вперед.

— Побежали. Я не собираюсь снижать темп из-за твоих старых коленей, так что тебе лучше не отставать.

* * *

— Если хочешь куда-нибудь съездить, можешь взять мою машину, — сказала я Немцу за завтраком пару часов спустя.

Он откинулся на спинку сиденья, доедая сваренное вкрутую яйцо.

— Я не хочу.

— Подумай об этом. Сначала я покошу газон во дворе, а потом поеду в торговый центр, чтобы купить папе подарок на день рождения. Это займет у меня пару часов.

— Ты косишь газон? — спросил он.

Я кивнула.

Эти зелено-карие глаза сфокусировались прямо на моем лице, и мгновение спустя он сказал:

— Я помогу тебе.

— Тебе не нужно…

— Я хочу.

— Рей, ты не …

— Я не лентяй, — отрезал он. — Я могу помочь.

Я посмотрела на него секунду, и в голове у меня мелькнуло то, что, я была уверена, было добрыми двадцатью толстыми сантиметрами под его боксерами, а затем отогнала образ, вспомнив, о чем, черт возьми, мы говорили.

— Хорошо, если ты действительно хочешь.

Потому что, серьезно? Я сомневалась, что он косил свой собственный газон, но он хотел помочь мне покосить газон отца? Хорошо. Я была упрямой, но не настолько глупой, чтобы не принять предложенную помощь.

Через несколько минут мы уже были на улице, и он помогал мне вынести из гаража обрезчик кромок газона, удалитель сорняков и старую отцовскую газонокосилку — папа забрал с собой на работу новую.

— И что ты из этого предпочитаешь? — спросила я его, как только все наше оборудование оказалось на подъездной дорожке.

Он пожал плечами, с интересом разглядывая косилку.

Я готова была поспорить на свою жизнь, что он не косил газон уже пару десятилетий, если вообще когда-нибудь косил. Разве он не сказал мне вчера, как мало времени проводил со своей семьей, когда начал учиться в футбольной академии? И даже тогда, проводил ли он когда-нибудь свое время, занимаясь домашним хозяйством? Будучи вундеркиндом, он всегда был занят, не так ли?

Меня так и подмывало сказать ему, что сделаю все сама, но я не могла. Не могла.

Он приехал со мной в Сан-Антонио, потому что «ему больше нечем было заняться». Бедняга скучал в одиночестве. У меня сложилось ощущение, что у него не так много друзей, и он признался, что не был близок со своей семьей, и все это вместе заставляло меня немного грустить. Это родило во мне желание помочь ему, включить его в свои дела и жизнь. Я хотела, чтобы он попробовал пожить обычной жизнью.

Как же поступить лучше всего?

— Ты коси, а я займусь кромками и сорняками, — сказала я ему, стараясь не смотреть на него с жалостью. — Хорошо?

Он обхватил своими длинными пальцами верхнюю перекладину косилки и кивнул.

Я протянула ему пару одноразовых затычек для ушей, защитные очки и одарила улыбкой, которая была ободряющей, но не слишком. Я молилась, чтобы мы прошли через это невредимыми.

Рейнеру Култи потребовался почти час, чтобы подстричь папину лужайку перед домом и за домом. Ему пришлось сделать два прохода, чтобы выровнять линии, и он чуть было не убил двигатель, потому что вовремя не опустошил сумку с травой. Это была моя вина, я не сказала ему об этом. Он сделал все сам, не задав ни единого вопроса, и я тоже не давала никаких советов.

Он выглядел таким чертовски гордым собой, что я чуть не заплакала. Честно. Я чувствовала себя как мама, впервые оставляющая своего малыша в детском саду.

Я похлопала его по спине и оставила «отличная работа, приятель» при себе, прежде чем вернула оборудование в гараж.

* * *

В его глазах снова появилось это выражение. То самое, что было у него, когда он смотрел на газонокосилку.

— Ты когда-нибудь был в торговом центре раньше? — спросила я, как только мы прошли через стеклянные двери.

Култи внимательно следил за всем, что нас окружало. Его волосы были скрыты мешковатой шапочкой, которую он низко натянул на лоб. Он был достаточно предусмотрителен, и надел джинсовую рубашку с длинными рукавами, которая, как мне кажется, стоила больше, чем весь мой наряд. Он спрятал свои волосы и татуировку, и мы были уверены, что его не узнают.

Я надеялась на это. Я очень, очень надеялась. Мысль о жаждущей его толпе была одним из моих худших кошмаров.

— Да, я уже бывал в торговом центре, — пробормотал он.