Культя

— Ты, чё, борзеть начал, пацан? Как тот фан «Блэкбернов»; ну кто ж это вот так берет заходит в чужой район и начинает там орать свои речевки. Как будто не знаешь. Ну да, с этим козлом его малой был, но я-то этого не знал, да и чем он ваще думал, када привел пацана в пивнуху к противнику? Так что этот козел все правильно получил. Явился в мой город, бля, и начал про упадок и все такое, бля, жалкое подобие себя прежнего, тыры-пыры, какого черта он ждал ваще? О да, братан, канеш, мы все полное говно сравнительно с тем, как было раньше, распроеби твою налево. Нет уж, нахер, братан. Не потерплю, чтоб мне срали на голову в моем собственном районе. Да никто б не потерпел, бля. Я чё хочу сказать, раньше ж был богатый город, бля, крупнейший порт мира, бля, лучшая футбольная команда в мире, лучше не бывало, бля, и вдруг полная жопа, работы нет, у любого лоха в кармане пушка, бля, все здания разваливаются на глазах, бля, да еще у себя же дома проиграли какому-то сраному «Блэкберну» со счетом 1–0, ну чё тут скажешь, просто душа болит, братан. А человек приезжий мог бы к этому деликатно отнестись, нет? Типа, сострадание иметь. Бляди. Нет уж, он сам напросился.

Алистер вспоминает фонтанчик алой крови, дергающийся глаз, вскрытый, как яблоко, крик испуганного ребенка, в груди загорается пламя, в черепе что-то пульсирует, но голос у него ровный:

— Хотя теперь мы, должно быть, все вернем, а? Больше уж про нас не будут говорить всякую херню, а?

— Чё вернем?

— Ну, это, первое место, лучшая команда, все такое. Хульер[28], братан. Он гений, бля. Скоро люди будут, глядя на наш город, не про Хиллсборо вспоминать, не про портовых рабочих, не про Джейми Балджера[29], и не про этих дребаных «Спайс Бойз». Они будут вспоминать про наши победы, верно? Про всякие там кубки.

Даррен, глядя вперед на дорогу, невнятно соглашается.

— Верно. Этот французишка — гений, бля.

— Точно.

Напряжение вроде спало, какая-то тяжесть в замкнутом пространстве машины исчезла, лицо Алистера опять слегка порозовело. Кровоток чуть замедляется, пульс опять нормальный, адреналин больше не вливается в кровь. Алистер показывает на знак: Dolgellau.

— Дар, вон там, глянь, нам надо на кольцевую. Следующий поворот налево. Объехать стороной этот городишко, типа.

Даррен безмолвно следует указаниям, Алистер бросает пытливые взгляды на его лицо, стараясь это делать незаметно. С некоторым облегчением замечает, что жилка или мускул на щеке у Даррена больше не дергается. И синие веревки вен на виске уже не вздуты, и костяшки пальцев на руле больше не белые.

Алистер ныряет в коробку с помадкой, лежащую у ног.

— Дар, помадку будешь?

Мотает головой. Несколько секунд Алистер молча ест, машина сворачивает на кольцевую, справа сереет нахохлившийся в мороси городок Долгехлау, над ним — огромные волны гор, вечно накрывающие город своей влажной тенью, волнистые полосы растяжек и разрывов на этих горах словно мускулы, бугрящиеся под кожей. Голос Даррена:

— И ваще. Тот козел был похож на Роджера Мура[30].

— Какой?

— Да тот блэкбернский урод. На Роджера Мура, бля. Такой же цвет волос и все такое.

— Цвет волос?

— Ну да. Я такого рыжего не видал сроду. И поэтому тоже из себя вышел.

— А, — говорит Алистер, как будто до него дошло что-то, будто он что-то понял, в чем-то его убедили незаметно, против воли, а что можно противопоставить горящему скотомогильнику, приказам на уничтожение, распухшей плоти среди осколков? Где взять бальзам — укрепить кожу, чтоб была не такой тонкой, чтоб кровь не так легко вырывалась и убегала из тела? Не найти ничего такого на этих крутых склонах, по которым солнце разливает тень. Не найти ничего такого в этих облаках, где парят большие птицы, крылатые хищники, устремив взор вниз, ища слабое, зазевавшееся живое. Ничего такого не найти в этих домах, в этих спешащих по делу машинах; все жрут всех.

Знак:

АБЕРИСТУИТ

35

В городе, года два назад