Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила

Ученые, специализирующиеся на изучении древности, все более ясно стали осознавать еще одну проблему, связанную со своеобразной природой источников, на основе которых строятся их исследования. Всегда ли древнеегипетские источники соотносятся с историческими фактами? Сейчас мы понимаем – возможно, лишь немного лучше – психологию людей, живших в древности и создававших источники. Понятия «факт» или «истина» в современном смысле были чужды им. Присущие им побуждения в корне отличаются от современных. В этой книге речь пойдет в том числе и о том, насколько мировосприятие древнего человека отличалось от свойственного нашему современнику. Здесь мы также частично охарактеризуем эти различия. Их суть заключается в том, что у древних людей было принципиально другое отношение ко всем событиям, которые они наблюдали. Мы привыкли рассматривать их в хронологической последовательности, видеть предпосылки и последствия событий, их причины и результаты. Чтобы оценить какое-то явление, нам необходимо знать, что ему предшествовало и что последовало за ним. Мы представляем историю в виде движущейся системы – кадр, связанный с полученным опытом, должен занять свое место на кинопленке. Для древних же явления, свидетелями которых они становились, не были частью последовательной цепи событий. Все, что предшествовало тому или иному явлению, никак с ним не связывалось и не считалось примечательным. В древности люди считали события одноразовыми вспышками в безграничной и безвременной вселенной, в мире богов, и поэтому в них всегда видели следствия Божественного промысла. Наши далекие предки видели мир в зеркальном отражении: все происходившее считалось проявлением первоначального замысла богов. Если полностью принять то, что боги создали изначально неподвижную вселенную, и поверить, что любое событие является следствием действия божества и человек никак не может быть причастен к этому, то вряд ли у кого-то возникнет потребность в поиске объективных причин явлений или интерес к хронологической последовательности событий.

Древневосточное мышление называют мифологическим. Древний человек соотносил собственный опыт с мифами, которые повествовали о деяниях богов. Он чувствовал себя комфортно, считая частности лишь одним из проявлений чего-то огромного и всеобъемлющего. Соотнесение собственных наблюдений или опыта с мифом освобождало человека от необходимости поиска причинно-следственных связей в прошлом или принятия каких-то чрезвычайных мер в будущем.

Коль скоро у древнего человека не было чувства времени, относительности или объективной причинной обусловленности, его никак нельзя назвать историком. Он не хотел копаться в прошлом для того, чтобы объяснить какое-то явление, ему было достаточно верить в его божественное происхождение. Он не занимался поиском настоящих причин и не прослеживал от начала и до конца цепочку хронологически и логически связанных друг с другом событий. Кроме того, он занимался лишь мифотворчеством и не пытался разработать философию истории, которая, благодаря осмыслению причинно-следственных связей, позволила бы ему объяснить последовательность событий.

Это означает, что наши основные источники – надписи и произведения искусства – не имеют ничего общего с отражением хода времени и причинно-следственных связей. Следовательно, в древности представления людей об исторической истине отличались от наших. Там, где истину видели во вмешательстве и действиях божества, основным критерием оценки событий было чудо. Там, где, как в Древнем Египте, царя почитали как бога, он олицетворял собой государство и все силы государства были направлены на поддержание этой догмы, целью письменных источников было запечатлеть божественное, чудесное и непреходящее. Это можно называть «пропагандой», направленной на укрепление представлений о божественной власти. Были случаи, когда она приводила к искажению реальных событий или полному их подлогу, но нельзя отрицать, что сознание древнего человека воспринимало эту «пропаганду» как непреложную истину.

К сожалению, это ставит под вопрос все используемые нами исторические данные. Ведь если факты представлены предвзято или и вовсе искажены, то как мы можем быть уверены в том, что они вообще имели место? И у нас нет возможности привести древних писцов в суд, найти еще несколько их современников, которые выступили бы компетентными, незаинтересованными и не подверженными самообману свидетелями. Для объективной оценки событий прошлого подобной возможности не существует. Ее нет и в древнеегипетском изобразительном искусстве, которое находилось вне времени и было таким же агитационным, как и литература. Однако она присутствует в памятниках материальной культуры, найденных при раскопках, но лишь в немногих случаях с их помощью можно опровергнуть или скорректировать данные, полученные нами из письменных источников.