Культура древнего Рима. Том 2

Из перечисленных членов семьи только Патиейс мог помогать отцу в чтении документов, но нет никаких свидетельств, что он был грамотным. Помимо жены, в доме Исидора были и другие женщины: в 316 г. в жалобе по поводу ограбления его дома (p. Cair. Isid. 75) говорится о поднявших крик женщинах во множественном числе, но были ли это дочери или рабыни — неизвестно. К сожалению, роль Исидора как главы семьи — отца, мужа, хозяина — выяснить не удается.

Также почти ничего неизвестно о религиозных взглядах Исидора. Можно предполагать, что они складывались под влиянием верований, искони существовавших в Каранис и Арсиноитском номе. Как уже говорилось, в коме было два храма: принадлежность северного не установлена, а южный был посвящен местным божествам Пнеферосу и Петесуху, тесно связанным с культом главного бога Фаюмского оазиса Себека (Sbk), называвшегося в греческих документах Сухом. Бог воды и разливов Нила, Себек посылал изобилие и плодородие, отпугивал злые силы и изображался в виде человека или крокодила, иногда человека с головой крокодила[491]. В культах Пнефероса (букв. «Прекрасного лицом») и Петесуха (букв. «Данного Сухом») также большую роль играет почитание крокодила: при раскопках в храме найдены вотивные предметы с изображениями этого животного, в глубине святилища находился алтарь, на который во время церемоний возлагалась мумия крокодила, хранившаяся обычно в специальной нише в стене храма. Однако, по мнению исследователей[492], культы Пнефероса и Петесуха ведут свое начало от культа обожествлявшихся людей, отождествленных затем с Себеком. Например, у Плиния Старшего сохранилось сообщение (. ., XXXVI, 84) об архитекторе Иетесухе, построившем Фаюмский лабиринт и обожествленном после смерти, культ его получил большую популярность и слился с культом Себека. Найденные при раскопках храма предметы с посвятительными надписями Пнеферосу и Петесуху эллинистического и римского времени (RIGF, № 84–89) свидетельствуют о том, что в этом же храме почитались и другие «сопрестольные великие боги» или (RIGF, № 84, 86, 87), но имена их не указываются. Одна из надписей на стеле возле этого храма от имени легионера Люция Валерия Серена содержит посвящение Пиетас ( — RIGF, 91).

В документах Исидора в соответствии с установившейся официальной терминологией все законы и предписания императоров, в том числе и касающиеся налогового обложения, называются «божественными». Несколько папирусов содержат «божественную клятву» или клятву именем Августов (т. е. правящих императоров — , которую приносят Исидор или другие лица в подтверждение истинности сообщаемых ими сведений. В земельных декларациях, подписанных Исидором, он клянется Фортуной и Викторией непобедимых императоров (p. Cair. Isid. 3–5), в декларации о лицах, подлежащих обложению, он клянется всеми богами, Фортуной и Викторией непобедимых императоров, в отчете ситологов — Фортуной (или Гениями? — [493]) Августов и Цезарей. Вероятно, формулы клятвы зависели не от Исидора, а от писцов, оформлявших эти документы, но в какой-то мере они свидетельствуют о содержании тех религиозно-политических представлений, с которыми Исидор был знаком.

Поэтому едва ли можно рассматривать как признак тяготения Исидора к христианству встречающиеся в папирусах из его архива выражения: «добропорядочно живущий» — (p. Cair. Isid. 74, стк. 3), «ушедший в свои (дела)»—5 (p. Cair. Isid. 75, стк. 5), — и приветствие в письме Диоскора «брату Исидору» (p. Cair. Isid. 134). Вероятнее видеть в употреблении таких оборотов речи приемы риторического оформления петиций[494], но при этом можно допустить, что среди знакомых Исидору людей, в том числе писцов, к которым он обращался, были христиане. Однако ни гонения на христиан в 303–304 гг., ни легализация христианства не нашли никакого отражения в архиве Исидора, если не считать следствием официального признания христианской религии появление приведенных выше выражений в петициях 315–316 гг.