Культура древнего Рима. В двух томах. Том 1

Социальные противоречия сказались и в разнице мировоззрений двух больших категорий населения империи. Эти категории определялись принадлежностью к одной из двух основных форм человеческого общежития в римском мире: городской гражданской общине или общине кровнородственной и соседской. В большинстве трудов по истории римской культуры крестьянство, составлявшее большую часть населения римской державы, практически не учитывается. В лучшем случае отмечается, что крестьяне были людьми косными, державшимися архаических традиций и невосприимчивыми ни к чему новому. Между тем еще Варрон во введении κ своему трактату о сельском хозяйстве писал, то горожане и крестьяне почитают одних и тех же богов, но понимают их по-разному. Как возникла такая разница в понимании, какие идеи связывали с богами крестьяне в противоположность горожанам, как относились к некоторым основным институтам общества те и другие, например к государству, рабству, семье, другим сочленам своей общины, к таким типичным античным установлениям, как коллегии, и как, наконец, воспринимали они христианство, что оно означало для горожан и крестьян, — все это вопросы мало или вовсе не разработаны. Между тем актуальность их несомненна. С постепенным упадком рабовладельческого способа производства крестьяне, еще свободные или уже оказавшиеся на разных ступенях зависимости в частных и императорских имениях, становились основными производителями материальных благ и вместе с тем ведущей движущей силой на новом этапе классовой борьбы, во многом определившей дальнейшие судьбы империи. Тем более важно выяснить основы их идеологии, на которых впоследствии развилась идеология багаудов, агопистиков и других участников массовых крестьянских восстаний. Идеология крестьян, например их культ Солнца Справедливого, могла повлиять и на официальную пропаганду и социальную демагогию — официальный культ Солнца, вводившийся в III в. императорами, особенно подчеркивавшими свою справедливость и покровительство простым людям, обиженным «сильными».

В литературных источниках сведений о крестьянах мало. Они или характеризуются как «грубая деревенщина», или, в соответствии с модой на противопоставление простой и чистой, близкой природе сельской жизни городским порокам, рисовались в идиллических, пасторальных тонах. Больше дают сделанные самими сельчанами памятники изобразительного искусства и надписи, но они, естественно, как правило, очень лапидарны. Пробел этот в известной мере заполняет массовый материал папирусов. Они позволяют проследить историю жизни и деятельности отдельного крестьянина, его взаимоотношения с властями, односельчанами, родственниками, выявить, видимо, диктуемые сверху формулы, с которыми следовало обращаться κ судьям и правителям, подавая жалобы и просьбы, представить себе, каковы были его стремления, нужды, влияние на его психологию реальных условий его бытия и политики власть имущих.

Вопрос о взаимодействии греко-римской и провинциальных культур — один из самых капитальных при изучении культуры римской державы. Он служил и служит предметом многих дискуссий о степени романизации провинций, в основном западных, о ее критериях (распространение латинского языка, письменности, ономастики, римских форм хозяйства, образа жизни, культов, образованности и т. д.), о социальных слоях, выступавших носителями романизации или, напротив, местных традиций, о синкретизме как результате слияния римских и туземных начал и т. п. В настоящей работе авторы рассматривают два момента: провинциальный город, как основу романизации, формирования и распространения некоего культурного стандарта, общего культурного уровня городского населения (хотя в разных провинциях и даже в разных городах одной провинции были возможны далеко не одинаковые варианты, обусловленные конкретными факторами), и влияние социальной структуры провинциального общества и его собственной культуры на генезис культурного синкретизма.