Культура древнего Рима. В двух томах. Том 1

Таким произвольно принятым людьми законам Цицерон противопоставляет закон природы, право, проистекающее из естественного сообщества людей — naturalis societas. Это — всеобщее право и закон, основанный на человеческой природе, которой присуща любовь к людям, это высший истинный разум, подсказывающий, что надо приказывать, а что запрещать, и справедлив лишь тот, кто его знает. Гражданское право занимает в этом всеобщем праве лишь небольшое место. Зло и добро мы различаем не по закону, а по мерилу природы — naturae norma (Ibid., I, 4–6; 14–15). Неистинные законы, какими были, например, законы Апулея и Ливия, сенат может отменить, истинный закон отменить нельзя (Ibid., II, 6). Началом нрава Рыла природа, так как понятие права зиждется не на мнении, а является врожденным, как религия, pietas истина, почтение к лучшим, чувство самозащиты. К таким врожденным установлениям Цицерон, между прочим, относил империй магистратов ибо без империя немыслимы ни дом, ни civitas, ни народ, ни весь человеческий род, ни самый мир. Из врожденных представлений возник обычай, по воле всех апробированный издревле, а затем обычай был закреплен законом (De invent., II, 22; De leg., III, 1). Закон для Цицерона справедлив и соответствует природе, когда он защищает собственность, так как обогащение за счет других противно и природе, и основанному на природе общему для всех народов праву — ius gentium, а также законам отдельных городов и республик, утверждающих, что нельзя для своей выгоды вредить другому, что тот, кто подрывает сообщество людей, карается смертью, изгнанием, оковами, штрафом. Так подсказывает разум природы, который и есть закон божеский и человеческий (De offic, III, 5).

В другом месте Цицерон рисует соотношение между ius gentium и ius civile: есть обширное сообщество, соединяющее всех людей; внутри него другое, объединяющее людей, принадлежащих к одному народу, к одной civitas. Поэтому предки различали ius gentium и ius civile. То, что содержится в гражданском праве, может пе содержаться в ius gentium, по то, что есть в последнем, должно содержаться и в гражданском нраве. Основой и того и другого должна быть верность слову — fides, взаимное доверие, такие формулы, как: «Да не буду я обманут и привлечен к ответственности из-за тебя и твоего слова» или: «Среди хороших людей подобает поступать хорошо и без обмана». Ссылаясь на Кв. Сцеволу, он пишет, что подобные суждения имеют наивысшее значение в делах, основанных на честности, добросовестности — bona fide: опеке, товариществах, ведении чужих дел, купле, продаже, аренде, т. е. делах, которые скрепляют общество и в которых судья решает, что кому должно быть предоставлено. Естественное право предписывает быть справедливыми и к рабам, с которыми следует обращаться как с вечными наемниками, требуя от них работы и давая им то, что им причитается (Ibid., III, 17). Право должно быть равным и справедливым, так как оно было установлено для защиты низших от высших; и те и другие равны перед правом и равно им обуздываются (Ibid., II, 12). В «Реторике к Гереннию» право делится на несколько частей: природа, законы, обычаи, прецеденты, справедливое и доброе — aequum et bonum, договоры. Согласно природе соблюдается то, что вытекает из родства и pietas. Законы — это то, что утверждается повелением народа. По обычаю соблюдается то, что справедливо и без санкции закона. Прецеденты — это то, о чем был вынесен приговор и о чем говорится в декретах магистратов; опираясь на них, приходится учитывать, кто были судьи и когда были вынесены приговоры. Справедливость и добро должны соблюдаться, так как право имеет в виду добродетель и общую пользу. Наконец договоры — pacta — соблюдаются в соответствии с законами, а иногда и просто по соглашению (Rhet ad Herren., Il, 13).

Таким образом, хотя во времена Республики право еще не было приведено в стройную систему, ему не были чужды некоторые теоретические построения, обобщения и дискуссии на тему о том, что же такое право, каковы его истоки и каким образом можно примирить право и естественную справедливость. Несомненным для всех было понятие «общей пользы» (как бы она ни толковалась) как основы права, идея равенства граждан перед законом и тезис suum quiqiie, т. е. воздаяние каждому по его достоинствам и недостаткам, заслугам, возможностям, положению.