Культура Духа

Христос — единственный Человек, восстановивший человеческое естество, пройдя путь человека не только от зачатия и до смерти, но и далее. Куда? На иконе Воскресения мы видим Христа, вызволяющего из ада Адама и Еву, а на более полных иконах узнаём ветхозаветных Пророков от Давида, Соломона, даже до Иоанна Крестителя. То есть насколько бы святы они ни были, они не были в состоянии исполнить своё естество, быть с Отцом.

Иисус Человек, единственный после Воскресения, или, скажем, в Воскресении восстановил адамического человека, каким он был до грехопадения. Человека, которому нет более нужды стучаться в дверь: «Откройте!» Он входит, выходит, появляется, исчезает, не подчинён законам естества, может есть — Он ел рыбу и мёд перед Учениками — но уже не подчинялся законам, которым мы подчинены.

Наше спасение состоит не только в восстановлении ветхого человека, но и в «путешествии» одесную Отца. И мы причащаемся сейчас Христа, Который не только привёл умершего к Воскресению, но и усадил его одесную Отца. После грехопадения Адама никто не мог достичь небес, потому что наше естество истлело, прежде чем кто-то совершил это путешествие. Христом нам через Воскресение снова была дарована жизнь, и более того: нам было даровано всё остальное путешествие, никем доселе не совершенное, до «одесную Отца».

В связи со всем сказанным на ум приходит вопрос: что есть человек? И вот уже несколько лет мне раскрывается определение человека. Что есть человек? Человек — это то, что остаётся после Страшного Суда Господа нашего Иисуса Христа. Что остаётся после Страшного Суда?

Мы видим на примере наших близких, надоедающих и утомляющих нас, докучающих нам советами принять сторону наших недругов, с которыми мы непримиримы, которые «нервируют» нас или которых мы боимся по поводу или без и так далее. Но это ли человек?

Когда я достигну Суда Христова (а я предназначен Богом для вечности), и если не подпаду вечному проклятию, то пройду этот Суд, как фильтр: за моей спиной останутся мои грехи и смерть, а я спасусь. Возможно, я обидел тебя чем-то, брат мой, угрожал тебе, может, ты обиделся на меня, но ты должен видеть во мне то, что остаётся после Суда Христова, после «фильтра». И считаю, что это пока самое творческое определение человека: — Человек — это то, что остаётся после Страшного Суда Христова.

Вот почему среди прочего Христос мог заповедать нам: «Любите врагов ваших!» (Мф. 5:44): потому что не знаем, кто наши враги. Вот один из Двенадцати возлюбленных Его Апостолов после Суда оказался предателем и врагом, а другой, который убивал и истреблял, становится Апостолом народов. И это суд всего лишь исторический, тем более Страшный Суд, за которым следует вечность!

И может быть, этим определением я закончу слово о человеке.

О Святом Причастии

Просим Вас немного рассказать о Причастии, о частом Причащении. Вы, может быть, знакомы с проблемой, существующей в нашей стране относительно двух великих светочей Православия, отца Иоанна из Речи и отца Клеопы, мнения которых по этому вопросу различны. Есть ли связь между их мнениями?

Отец Рафаил: Прежде всего я бы хотел призвать вас всех, братья, не разделять Церковь, «не поляризировать» её. Мы не должны воспринимать этих отцов как два полюса, я бы сказал, что вернее всего было бы рассматривать их как разные школы, используемые для разных целей.

Я не знаю, отчего это так, и оставляю это в Воле Божьей, Который Единственный знает, как спасти человека; но, возможно, вокруг отца Клеопы мог бы спастись один определённый круг людей, а вокруг отца Иоанна — другой, воистину потому, что нужды различны!

Это видение целостности Церкви не является лишь заступничеством во избежание скандала, но является более искренним переживанием, если живём в духе и истине Христовых. Итак, хочу призвать всех вас, братья и сёстры, к этой жизни, чтобы вы для начала умели это хотя бы теоретически; но молитесь, чтобы Бог открыл и нам, и всей Церкви это видение — потому что я иногда опасаюсь этого риска поляризации. И это в первую очередь.