Культура Два

Есть еще одно косвенное доказательство вертикальности культуры 2, приведшей к представлению о большей ценности объемного проектирования по сравнению с плоской планировкой: выдвигая архитекторов в депутаты Советов в 1934 г., руководителей проектировочных мастерских назначают преимущественно членами Моссовета, руководителей планировочных мастерских – всего лишь членами районных советов (АГ, 1934, 1, с. 3). Вопреки обыденной логике, в масштабе города (Моссовет) важнее оказываются принципы объемного проектирования, управлять городом нужно, как бы рисуя его, в масштабе же района (райсовет) или квартала может быть допущена и известная доля плоской планировки.

Горизонтальность культуры 1 не следует, разумеется, понимать слишком буквально, как существование только в двух измерениях, как полную невозможность вертикального движения. Нет, горизонтальное пространство культуры 1 имеет некоторую высоту, но эта высота почти не обладает иерархией, небо в этом пространстве, может быть, и выше, но не лучше земли. Здесь может возникнуть некоторое вертикальное движение, но это движение скорее с «неба на землю» (Маяковский, 12, с. 38), «вниз к реальной действительности» (Гинзбург, 1924, с. 293). Небо в этой культуре кажется слишком близким и доступным, чтобы к нему можно было вознестись. Это небо лишено Бога. «Небо осмотрели и внутри и наружно, – деловито отчитывается летающий пролетарий. – Никаких богов, ни ангелов не обнаружено» (Маяковский, 6, с. 353). «Мы не будем, – пишет пролетарский поэт А. Гастев, – рваться в эти жалкие выси, которые зовутся небом. Небо – создание праздных, лежащих, ленивых и робких людей. Ринемтесь вниз!» (Гастев, с. 158).

40. Архитектор Таушканов. Барельеф для станции метро «Стадион им. Сталина». 1938 (МА, 8, 37681)

Именно взгляд вниз вызвал – вдруг приобретшую в культуре 1 идеологическую остроту – проблему «плоских крыш» (см., например, СА, 1926, 4, с. 98), то есть фасада, обращенного взгляду сверху. Но этот взгляд сверху лишен всякой мистики, это не взгляд всевидящего ока, а обычный реальный человеческий взгляд, ибо пространство неба и земли – это одно целое, и каждый житель города может потенциально оказаться в любой точке этого пространства.

Постепенное изменение угла наклона сознания приводит к тому, что взгляд культуры обращается все выше и выше, пока, наконец, все поле зрения не оказывается занятым небом, но это небо уже отделено от земли бесконечностью (примерно так же, как и будущее от настоящего – вечностью). Этого неба уже нельзя достичь – к нему можно лишь устремлять взор. И тогда этот взор начнет видеть свет. Ибо небо в культуре 2 – это символ абсолютно равномерного, абсолютно белого, абсолютно недосягаемого света высшего совершенства.

41. И. Шадр. Рельеф для сельскохозяйственной выставки 1923 года. (МА, 11, 8276).

Культура 1 стремилась уйти в землю: «На многие годы уйдем от солнца, мерцания звезд, сольемся с землей…» (Гастев, с. 158). Культура 2 вырывается из-под земли и устремляется ввысь. Подземелье становится для нее миром зла. Не случайно, что идея вредительства возникает в связи с подземными шахтами («шахтинское дело»).

42. Тема неба и света в решении зала № 3 Библиотеки им. Ленина. 1950-е (МА, 11, 21392).

Тема неба сознательно ставится перед проектировщиками большого зала Дворца Советов: «Купол расчленен горизонтальными светоотражательными поясами – возникло впечатление открытого солнечного неба» (Атаров, с. 113). Голубое небо изображено на потолке третьего зала Ленинской библиотеки (В. Гельфрейх и В. Щуко), а также в многочисленных прорывах потолка в метро с изображенным небом – фрески Лансере, мозаики Дейнеки, Корина и т. п.[18].

Тему неба можно увидеть и в, казалось бы, неожиданной области – в изменении журнальных обложек. Журнал «Пролетарское кино» в 1933 г. превращается в «Советское кино», а в 1936 г. – в «Искусство кино». Журнал «Современная архитектура» (СА) в 1931 г. сменяется «Советской архитектурой», тот, в свою очередь, вытесняется журналом, который первоначально хотели назвать «Архитектура» (что перекликается с «Искусством кино», ибо архитектура понимается теперь как высокое искусство), но потом решено было добавить к названию географические ограничения: «Архитектура СССР» (ЦГАЛИ, 674, 1, 7, 28 об).