Культура и мир

– по этой причине, если субкультура рассматривается как отделяющая человека от базовой культуры, от общества, то «культура для» как феномен массовой культуры, удерживает его в рамках базовой культуры, которое навязывает общество;

– элитарность субкультуры проявляется в том, что некоторые ее формы могут быть понятны только посвященным, массовость «культуры для» доступна большинству, апеллируя более к биологическим, нежели к интеллектуальным потребностям человека.

Возрастная субкультура и культура для определенного возраста всегда существуют параллельно, оказываясь при этом вплетенными в ткань базовой культуры общества, и, соответственно, частичной культурой. Если первая необходима для самореализации человека, то вторая выступает как форма институализации и управления определенной возрастной группой, удерживая ее в рамках общей базовой культуры. На данный момент развитая индустрия потребления позволяет говорить не только о таком явлении, как «культура для молодых», но и выделить внутри массовой культуры «культуру для детей», «культуру для взрослых», «культуру для пожилых людей».

Появление одновозрастных объединений рассматривается как реакция представителей данных возрастов на низкий статус в обществе, проявляясь как в возрастных сообществах, еще не достигших возраста социальной зрелости, так и прошедших его. Таким образом, среди субкультур, основанных именно на возрастном признаке можно выделить детскую, молодежную и субкультуру пожилых людей, в наше время пенсионеров. Их осознание и изучение как особых культурных форм произошло относительно недавно, отражая перемены, произошедшие в обществе во второй половине XX – начале XXI века, однако представляется, что в вышеуказанных возрастных сообществах всегда существовала потребность в формировании собственного культурного поля. Однако наиболее явную, организованную и институализованную форму этот феномен приобрел в результате ускорения темпа социокультурных изменений при переходе от индустриальной к постиндустриальной стадии развития. Отсутствие возможности быть социально активными для детей, молодежи и пожилых людей вынуждает их объединяться. Однако, если у детей в силу специфики их социализации существование в группе сверстников институционально обусловлено, то участие в молодежном движении является в большей мере добровольным выбором и немалая часть молодых людей остаются в рамках традиционного пути социализации. Общность же пожилых людей формируется, скорее вынужденно, в силу не столько желаемой изоляции пожилых от общества, сколько общества от пожилых людей, особенно, когда это институционально организованно в виде домов престарелых и тому подобных объединений.

Понятие детской субкультуры возникло в последние десятилетия в связи с ростом гуманизации и демократизации общественной жизни: Организацией Объединенных Наций в 1959 г. принята «Декларация прав ребенка», 1979 г. объявлен Годом ребенка, в 1989 г. по инициативе Польши была принята Международная Конвенция о правах ребенка – все эти акты послужили поворотом общественного сознания от понимания ребенка как существа, лишь готовящегося стать личностью, к признанию самоценности детства в развитии общечеловеческой культуры и возможности участия детей в различных сферах общественной жизни.

Детская субкультура в широком значении обозначает все, что создано человеческим обществом для детей и детьми; в более узком – смысловое пространство ценностей, установок, способов деятельности и форм общения, осуществляемых в детских сообществах в той или иной конкретно-исторической социальной ситуации развития. В общечеловеческой культуре детская субкультура занимает подчиненное место, и вместе с тем она обладает относительной автономией, поскольку в любом обществе дети имеют свой собственный язык, различные формы взаимодействия, свои моральные регуляторы поведения, весьма устойчивые для каждого возрастного уровня и развивающиеся в значительной степени независимо от взрослых. Возникновение детской субкультуры как целостного историко-культурного феномена исследователи связывают с половозрастной стратификацией общества, уходящей своими корнями в глубокую древность, когда не прошедшие инициацию (особый обряд посвящения во взрослость) члены общины объединялись для осуществления совместных форм жизнедеятельности, тождественной взрослым (Иванова 2005: 35). С развитием человеческого общества эти формы все более автономизировались, переходя от прямого подражания трудовым, бытовым и ритуальным действиям взрослых к игре как особой непродуктивной форме активности, благодаря которой осуществляется управление собственным поведением ребенка, его ориентация в смыслах человеческой деятельности и отношений.