Читаем Культура и мир полностью

С домом связано ощущение тепла, уюта, чего-то близкого, родного, очень личного, своего. Именно таким видится дом А. Розенбауму, о таком доме он мечтает. Ведь родной дом – главное для всякого человека строение не только потому, что он там живет, но и потому, что там обитают его мечты и фантазии: «Нарисуйте мне дом. / Да такой, чтобы жил. / Да такой, где бы жить не мешали. / Где устав от боев снова силы копил. / И в котором никто, и в котором никто / Никогда бы меня не ужалил» (А. Розенбаум «Нарисуйте мне дом», 1986).

«Родительский дом» не только «отчий». Он согрет душевным теплом и любовью матери, неразрывно связан с образом матери.

«Радость или грусть нас ждут потом, / Но всему начало – отчий дом. / Там у колыбели матери нам пели / Песню любви» («Отчий дом»; сл. А. Дементьева, муз. Е. Мартынова, 1973).

«Родительский дом» всегда связан с детством, которое бережно хранится в памяти. И «детство» тоже является одним из мотивов, встречающихся в песнях о доме. «Спешу сюда, устав от суеты, / Как тот чудак, что за собой сжигал мосты. / Я с детских лет стремился в те места, / И рад, что дверь не заперта». («Дом» группы «Мифы», 1987)

«Первый дом – родной мой дом – / Окутан светом и теплом, / В нем живет мое детство. / Дом второй, тоже мой. / Такой же близкий и родной, / В нем живет мое сердце. / Третий дом – дом родной, / Родной до боли, но не мой, / В этот дом вхожу я не дыша… / В нем живет моя душа. («Три дома» И. Тальков, 1985)

«Где-то далеко в памяти моей / Сейчас, как в детстве, тепло, / Хоть память укрыта / Такими большими снегами». («Песня о далекой родине»; сл. Р. Рождественского, муз. М. Таривердиева, 1973).

Широко представлен мотив дома как благого места, которое дорого, которое притягивает, когда оно покинуто; места (пристани, гавани), куда человек стремится всей душой и постоянно или периодически возвращается в реальности или виртуально. Уход, отъезд, бегство из дома, ежедневное или, тем более, на неопределенный срок, а затем – тоска по дому, возвращение домой, наверное, одна из базовых констант человеческого бытия, мотивы, многократно разработанные в мифах, литературе и широко представленные в текстах песен.

«Сколько бы на свете мне ни жить, / Век его доверьем дорожить. / Но уж так ведется – юность расстается / С домом родным» («Отчий дом»; сл. А. Дементьева, муз. Е. Мартынова).

«Дом – это там, куда готов / Ты возвращаться вновь и вновь / Яростным, добрым, нежным, злым, / Еле живым, еле живым…» (М. Гальперин «Дом», 1974).

«Где бы ни были мы, но по-прежнему / Неизменно уверены в том, / Что нас встретит с любовью и нежностью / Наша пристань – родительский дом. / Родительский дом – начало начал, / Ты в жизни моей надежный причал…» («Родительский дом»; сл. М. Рябинина, муз. Вл. Шаинского, 1981).

«…я устал скитаться по чужим домам, а свой никак не мог забыть / В краю чужом я вспомнил дом. И темной ночью / И самым светлым днем как хорошо иметь свой дом». («Родной дом» А. Макаревича, 1987).

«Я прошу, хоть ненадолго / Грусть моя, ты покинь меня, / Облаком, сизым облаком, / Ты полети к родному дому, / Отсюда к родному дому». («Песня о далекой родине»; сл. Рождественского, муз. М. Таривердиева).

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология