Культура, Истоки вражды

Все это проходит мимо нашего сознания, где-то под его поверхностью, на которой каждый знак отпечатывает что-то строго индивидуальное и, как правило, резко отличное от всего остального. Возможно, к счастью для нас, ибо если каждый раз погружаться в бездну полного значения каждого слова, значит, даже не начать диалог. Но в той потаенной глубине внутриклеточных микропроцессов, до уровня которых распространяется действительное распознавание любого извне поступающего к нам сигнала, всякий раз вызываются к жизни все кодируемые ими особенности индивидуального мира человека. Эти процессы практически полностью скрыты от нас, и все же именно они лежат в самой основе формирования любого психического образа. Так даже самые сокрушительные сотрясения океанского дна не замечаются кораблями на его поверхности. Поэтому повседневный знаковый обиход оперирует далеко не полным содержанием того, что в действительности пробуждается к жизни в ходе любого информационного обмена. Платон выразил все это в образной форме пещеры, на освещенную стену которой отбрасываются бледные тени разнообразных вещей, проносимых мимо ее входа, и привычное нам значение обыденных слов - это не более чем подобные тем бледные тени многокрасочных вещей. Вечный театр теней - вот что такое речевая наша повседневность. Но все же и в ней время от времени даже в одном случайно брошенном слове вдруг обнаруживается такая бездна, заглянув в которую мы сразу становимся иными.

Способность знака - каждого знака! - вызывать в нас сразу весь индивидуальный опыт, всю индивидуализированную нами культуру заслуживает того, чтобы остановиться на ней.

Вспомним. Точный и наблюдательный Матфей, бесхитростный Марк, поэтичный Лука и блестяще образованный романтик Иоанн оставили нам описание всего нескольких лет (и всего нескольких трагических и прекрасных дней) служения одного человека. Но эти не столь уж и многословные их описания со временем образовали собой самый каркас всей европейской культуры. Действительно, если сегодня каким-то чудесным образом вдруг исключить из нашей памяти все то, что вызывается в нас их Евангелиями, мгновенно рассыплется все аккумулированное ею за более чем полтора тысячелетия. Вся эта культура станет столь же недоступной для нас, как и свод знаний какой-нибудь далекой инопланетной цивилизации.

При этом даже неважно, читал ли в действительности человек то, что было оставлено нам евангелистами, или - шире - всю Библию в целом, - ключевые ее образы давно вошли в кровь европейца через самый воздух культуры, которым мы начинаем дышать уже со дня нашего рождения. Так сегодня вовсе не обязательно читать самого Евклида: чтобы проникнуть в строй его мысли достаточно изучить современный учебник геометрии для средней школы.

Именно поэтому даже в нашей стране, даже в самый разгар "воинствующего атеизма" полного освобождения сознания от того образного строя, который вызывался Священным писанием, никак не получалось. Больше того, многое в идеологии и даже в самой символике диктатуры пролетариата было производно именно от них.

Примеры? - пожалуйста!

Кому из тех, кто в смутные годы исторического перелома шел в авангарде богоборчества, не была знакома величественная и торжественная похоронная песнь российского пролетариата "Вы жертвою пали"? Песни, подобные этой, и в самом деле способны были поднимать народ на борьбу. Во многом именно благодаря их поэтике, их ритму, вызываемым ими образным строем незримо рождалось то особое эмоциональное состояние, в котором даже слабый человек противоставал самой стихии зла - и побеждал. Но вспомним же и то, что в действительности вызывалось ею. Вот слова из этой скорбной песни:

"...А деспот пирует в роскошном дворце,

Тревогу вином заливая,

Но грозные буквы огнем на стене

Чертит уж рука роковая..."

Не эти ли, восходящие к, может быть, самому известному эпизоду из книги пророка Даниила стихи о последнем пиршестве царя Валтасара, рождали-таки светлую веру в грядущую победу движения даже в ритуальном плаче о его поражении. Ведь памятно всем, что пророчество ("мене, текел, упарсин"), таинственной рукой начертанное на стене пиршественного зала, сбылось уже на следующий день.

Вот и другой пример - российский вариант Марсельезы:

"Отречемся от старого мира,

Отряхнем его прах с наших ног.

Нам не нужно златого кумира..."

Но ведь "златой кумир" - это тоже из Библии: за то время, когда Моисей говорил с Господом на горе Синай, народ Израиля успел отлить себе золотого тельца из своих украшений и поклонился ему. Да и "отряхнуть прах со своих ног" - все оттуда же, из напутствия Иисуса Своим ученикам, посылаемым Им проповедовать миру учение, которому еще будут покоряться целые империи.

Словом, евангелические образы - это не только ключ к дешифрации той культуры, воздухом которой мы дышим с самого дня нашего рождения, но и узловые элементы ее каркаса. Поэтому сегодня все вызываемое ими - это целый океан, наполненный тем, что создавалось на протяжении многих столетий.

Но вот совершенно другие стихи. Они стоят того, чтобы привести их полностью: