Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop

Первоначальная идея заключалась в том, что некоторые незападные группы живут как бы на более ранней стадии развития человечества, что дает антропологам шанс восстановить понимание того, как жили все люди в досовременные времена. Единственный способ изучить это - пожить с отдаленными племенами и узнать, как они видят мир. Как они организовывали свое общество? Каковы были их системы верований? Каков был их "примитивный" менталитет? Антропологи разработали протоколы, чтобы не проецировать свои собственные системы и ценности на эти общества. Они рассматривали их как ценные остатки каменного века, которые позволят антропологам машинного века заглянуть в их собственное прошлое.

Изучение прошлого путем исследования живых реликвий основывалось на понятии "развитой цивилизации" или "высокой культуры", под которой понимались исключительные достижения выдающихся художников, вершины развитой цивилизации. Это могут быть величайшие храмы и церкви, шедевры скульптуры и живописи, величайшие симфонии и самые значительные произведения литературы. Величайшие по чьим меркам? Часто именно западные культуры устанавливали эти рейтинги, в которые включали избранные культуры прошлого, такие как Греция или Египет, которые считались культурными истоками современной Европы. Не имело значения, что Греция бронзового века, изображенная Гомером, была, пожалуй, более отдаленной от современной Европы, чем, скажем, арабское Средневековье. Греция была просто принята задним числом в качестве истока Европы - и не имело значения, что понятие Европы в то время еще не существовало.

Но даже если понятие культурных шедевров было привязано к этому сконструированному представлению о Европе и ее культурных истоках, идея шедевров в принципе может быть распространена и на другие культуры. Отсюда и поиски археологами и библиотекарями погребенных или забытых шедевров, таких как бюст Нефертити, кодексы ацтеков, буддийские храмы или скульптуры йоруба.

Проблема с этим подходом "вершин культуры", даже расширенного типа, заключалась в том, что он наталкивался на проблемы с обществами, не имевшими тех форм культуры, которые развивались в Европе. Например, кочевые или полукочевые народы, у которых не было письменности, считались живущими на предыдущей стадии культуры, которая еще не достигла вершин, скажем, Древнего Египта, Китая эпохи Тан или Мексики XV века, не говоря уже о современном Лондоне или Париже.

В течение двадцатого века, перед лицом движения за деколонизацию культуры, антропология изменилась. Идея о том, что изучение изолированных групп людей дает доступ к далекому прошлому, становилась все более подозрительной. Она была основана на колониальном мышлении, которое противопоставляло "передовой" западный мир "примитивным" остаткам далекого прошлого. В ответ на это новое поколение антропологов отказалось от идеи "высоких культур" и сосредоточилось на структурах верований, особенно на системах родства. Они были у всех обществ, поэтому их изучение не означало покупку старого колониалистского мышления о передовых нациях и тех, кто еще не догнал их.

Таким образом, культура больше не была вопросом вершин творчества, достигнутых только избранными людьми в избранных культурах: теперь культура была у всех людей. Она проявлялась в продуктах, которые они ели, и в тех, которые они отказывались есть; в образе жизни; в рассказах, устных или письменных; в системах верований всех видов; в танцах, музыке и ритуалах.

Новый антропологический подход был настолько силен, что его позаимствовали другие дисциплины, включая социологию. Благодаря этой работе произошло нечто неожиданное: антропологи начали обращать свое внимание на собственные общества. Если больше не имело смысла заниматься исключительно поиском забытых шедевров за рубежом, то, возможно, также не имело смысла сосредотачиваться только на шедеврах у себя дома? Если все группы людей производят культуру, то это означает, что культура происходит не только в музеях, концертных залах и библиотеках; она происходит повсюду.

Иногда опираясь на ученых XIX века, интересовавшихся европейским народным искусством, антропологи и социологи начали изучать Англию и другие европейские страны с помощью тех же инструментов, которые они разработали для изучения колониальных культур, анализируя привычки питания, вкусы, системы ценностей, верования и ритуалы, в том числе людей из рабочего класса, которые до сих пор были исключены из сферы культуры. Этот поворот внутрь иногда высмеивался как культурный релятивизм: идея, что все культуры равны. Но это описание верно лишь отчасти; подход выглядел релятивистским только при рассмотрении через призму старой модели "вершин".