Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций

Для облегчения потребления серьезной информации, для развлекаизации этого процесса, в США, а затем и в других странах, на смену жанру «жесткие новости» пришел такой жанр журналистики, как инфотейнмент (от слов information и entertainment — информация и развлечение), который предполагает преподнесение важной и серьезной информации в развлекательной форме с использованием игрового начала или театрализации. В жанре инфотейнмента могут по-постмодернистски сочетаться традиционно несочетаемые явления — драматическое содержание и игровая форма, — но основной акцент ставится на форму, структуру, архитектонику, а не на содержание; главный вопрос не «что преподносится?», а «как преподносится»^[99]. Появление инфотейнмента как отдельного жанра указывает на сдвиг массового сознания в сторону развлекательности, на инициируемую им попытку найти искомое pleasure во всем, в том числе в дискурсе, который в содержательном смысле может предполагать иные формы проявления человеческого отношения, несовместимые с удовольствием и развлечением. Также данный жанр журналистики своим существованием подчеркивает стремление людей к редуцированной информации, максимально понятной, упрощенной и вызывающей положительные эмоции пусть даже не своим содержанием, а стилем ее преподнесения. Театрализация и игроизация оживляют информацию, что выступает эффективной стратегией привлечения внимания и удерживания интереса зрителя. Но если акцент делается не на содержании информации, а на методе ее подачи, и если данные формы развлекательности применяются в том числе при трансляции сообщений о трагедиях, катастрофах и т. д., эта методология не находит оправдания простым апеллированием к оживлению информации. Там, где присутствует грусть и скорбь, смех неуместен. В потребительском обществе стремление к удовольствию не просто занимает главенствующий статус, но также проникает в области, где ему нет места.

Согласно социологическим исследованиям^[100], читающих людей среди школьников и студентов становится все меньше и меньше (они вместо этого погружены в виртуальный мир). Редко кто из школьников может дать адекватный ответ на вопрос «кто твой любимый книжный персонаж?». Называют в основном героев классики, которых помнят не потому, что они любимые, а потому, что школьная программа сформировала знание этих персонажей. Для сравнения приведем данные^[101], согласно которым в Советском Союзе культура чтения была развита настолько, что практически вся молодежь — не только получающая высшее образование, но также рабочая и учащаяся в ПТУ — читала книги и журналы. Сегодня эта тенденция не наблюдается не только среди рабочих и учащихся ССУЗов, но и среди студентов вузов и выпускников, получивших высшее образование. Конечно, в СССР спектр развлечений для подростков и молодежи был намного меньше, чем сейчас, и этим объясняется склонность советской молодежи к чтению, но факт остается фактом; главное, что современное поколение (поколение «пепси» или поколение «30»), охваченное «адаптивным регрессом», в интеллектуально-культурном развитии уступает своему советскому предшественнику. Поэтому либеральные доводы о том, что при существовании СССР культура (в том числе культура чтения) была низка, не выдерживают критики. Сейчас она значительно ниже.