Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций

Чем дальше заходит процесс ментального опустошения этноса, тем труднее этносу разогнуть плечи, встать на ноги и сбросить тяжелую ношу, тяжесть которой ощущается скрытно и неявно. Мифологемы, с помощью которых переписывается история, — инструменты создания трещины в монолите культурного базиса того или иного этноса. История — одна из областей культуры, и при ее ревизии ревизионируется культура. Для разрушения коллективного сознания необходимо разрушение истории путем внедрения в нее абсурдных эпизодов. Вообще, русская история — это поле сражений, на котором героев перевоплощают в антигероев. А вместе с тем деконструируется и культурно-историческая (национальная) память как основа национального самосознания. Там, где расшатывается общий нарратив истории, культурная память тоже расшатывается и общество становится мнительным, аморфным и пластилиноподобным в самоидентификационном, культурном, когнитивноволевом и других смыслах, оно теряет защиту перед враждебными влияниями, в том числе атомизирующими социум. Историческое сознание является структурирующим элементом национальной культуры; общность, у которой отсутствует история, не имеет также и национальной культуры. Прислушаемся к Ф. Ницше: «…Только благодаря способности использовать прошедшее для жизни и бывшее вновь превращать в историю человек делается человеком»[199]. Как писал К. Ясперс, «исторический процесс может прерваться, если мы забудем о том, чего достигли, или если достигнутое нами на протяжении истории исчезнет из нашей жизни»[200]. Тезис о том, что история сама все расставит на свои места, неверен. Без усилий человека она ничего не расставит. Просто некому будет расставлять. С потерей прошлого теряется настоящее и будущее. История становится политикой, спекулирующей на прошлом, тогда, когда заинтересованные структуры создают невыгодные для нас интерпретации российских и советских исторических событий. Национальная история и культура должны остаться в нестертой людской памяти, несожженных музеях и не уничтоженных архивах. Их существование зависит от нашей преданности им, а наше духовное существование — от их сохранности. Инициированный настоящим судебный процесс над прошлым в конечном итоге ведет к осуждению не только проииюго, но настоящего и будущего. Недаром говорят: кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет — тому оба.

Закончим главу словами поэта Н.К. Доризо:

«Каждый народ по-своему велик.
Бесценен вклад его в наследство вековое.
Так сбережем культуру и родной язык,
Как самое на свете дорогое…»

Заключение

Мы видим, что потребительство предлагает разрушающие человека, сообщество людей и даже целые общества, антиценности. Социум превращается в совокупность психологически и нравственно отдаленных друг от друга людей, между которыми исчезают собственно человеческие скрепы, в общество институционализированного меркантилизма. Потребительская культура хранит в себе множество вредоносных тенденций, и когда совершается переход потребительских идеалов и норм в соответствующие формы поведения, данные тенденции перестают локализовываться сугубо в ментальном пространстве адептов потребления, а воплощаются в их поведении, что влечет за собой социально и индивидуально ощущаемые последствия. Развитие цивилизации привело к рождению консьюмеризма, который, приводя, в свою очередь, к культурному, аксиологическому, экономическому, интеллектуальному, экологическому вырождению, заслуживает пристального рассмотрения как проблемы, с которой по степени актуальности, пожалуй, не способна конкурировать практически не одна другая научная проблема.