Культурист

– Подождите секундочку, – ответили после некоторой паузы; затем послышался звук удаляющихся шагов. Влад уже не сомневался: находящаяся в квартире незнакомка – точно не тетя Света – слышала его имя впервые и отошла для того, чтобы уточнить у лежащей бабушки насчет внука. Невский прождал снаружи минуты две-три и, терзаемый странными чувствами и мыслями, уже собирался снова звонить, более требовательно, но шаги послышались вновь, щелкнул, открываясь, сначала один замок, затем другой, и дверь распахнулась.

Из прихожей на него смотрела, чуть растянув губы в полуулыбке, высокая, загорелая, привлекательная блондинка лет двадцати трех. Из одежды на девушке были только узенькие белые трусики, сексуально просвечивающие из-под застегнутого на все пуговицы, с трудом скрывающего упругую грудь короткого, до колен, халатика медсестры, с мгновенно бросающейся в глаза красно-синей нашивкой с крестом и надписью «Армия спасения». На ногах девушки были мягкие домашние тапочки в виде серых пушистых зайчиков со смешными глазками. Скользнув плотоядным, изголодавшимся взглядом по соблазнительным выпуклостям женского тела, Невский добрался наконец до зайцев и невольно улыбнулся. Следящая за его реакцией блондинка улыбнулась в ответ, сделала шаг в сторону и приветливо сказала:

– Входите, пожалуйста.

– Таможня дает добро? – переступая порог, не без скрытого смысла ухмыльнулся Влад. Попутно заметив, что дверь из прихожей в комнату плотно прикрыта.

– Извините, что заставила вас ждать, но мы ведь с вами незнакомы, верно? Прежде чем впустить вас, я должна была сообщить Наталье Львовне, кто к ней пришел и как представился, – ничуть не смутившись, быстро ответила девушка. – Она, как все пожилые и одинокие люди в наше неспокойное время, очень осторожна. Я бы даже сказала – пуглива. Спрашивала, как вы выглядите, во что одеты. Я сказала, что вы очень симпатичный, спортивного вида молодой человек, лет двадцати, в парадной военной форме. С чемоданчиком. Скорее всего, только что демобилизовались. Наталья Львовна очень обрадовалась. Даже всплакнула, – оглянувшись на дверь в гостиную и перейдя на шепот, доверительно добавила девушка, сделав при этом круглые глаза. – Я такое за три месяца впервые вижу. Вообще-то она крепкая духом женщина. Настоящая графиня. И вдруг... Любит вас. Очень!

Влад кивнул, нахмурился. Потом оттаял, взглянул на блондинку. Но она, не дожидаясь, пока гость задаст следующий, вполне логичный вопрос, представилась сама, деловито протянув ладошку:

– Как зовут вас, я теперь знаю. А я – Юля. Медсестра, из христианской благотворительной миссии «Армия спасения». Ухаживаю за вашей бабушкой. Уже третий месяц. Совершенно бесплатно. Наша миссия существует на добровольные пожертвования добрых людей со всего мира и помогает тем, кто одинок, попал в беду и не может самостоятельно о себе позаботиться.

– Очень приятно, – Невский мягко стиснул теплую руку медсестры. – Честно говоря, я думал, что за бабушкой ухаживает соседка.

– Светлана Михайловна – замечательный, душевный человек! – поспешила заверить Юля. – Но она сейчас вынуждена трудиться на двух работах. Уходит рано утром, приходит после десяти вечера. И всего один выходной, воскресенье. Так что за вашей бабушкой в основном ухаживаю я. А Светлана Михайловна мне помогает. По мере сил. Вы не волнуйтесь, я... справляюсь. Правда. Неловко об этом говорить, но... – Юля смущенно опустила глаза, захлопав длинными и подкрученными, как у дорогой куклы, ресницами, – Наталья Львовна даже зовет меня доченькой. Это так приятно! Значит, наша работа, я имею в виду миссию, действительно приносит людям радость. А раз так, то мое место – здесь.

– Наверное, – пожал плечами Невский. – Если бабуля довольна – я тоже не имею ничего против. Как она? – тоже перейдя на шепот, спросил Невский. – Только не обманывай, Юль, говори правду. Мне можно.

– Честно говоря... очень слаба, – сообщила медсестра, шумно вздохнув. – Каждый день делаю инъекции обезболивающих препаратов. Импортные, очень дорогие лекарства. Нам спонсоры поставляют. В прошлом месяце делали снимок. Видимо, последний. Врач говорит, метастазы уже так разрослись, что... В общем, Наталье Львовне осталось жить от силы неделю, максимум – полторы. Мне так трудно об этом говорить, Влад. Но вы сами хотели знать правду.

– Хотел, – кивнул Невский. – Что ж... Хоть какая-то ясность.

– Болтаем здесь, в то время как бабушка вас уже, наверное, заждалась, – Юля тронула пальцами дверную ручку.

– Конечно, конечно, – Влад поставил «дипломат» на пол, быстро снял сапоги и вслед за медсестрой вошел в комнату.