Культурист

– Так… не подумал как-то, в натуре, – насупился Слон. – Я ж по привычке! Да и руки у меня чистые. Чего их мыть?

Невский брезгливо усмехнулся: «Нет, рано я тебя в люди записал, паря. Силы в тебе немерено, и языком не треплешь почем зря. Но гнили еще – как в молдавских помидорах, из которых сок в трехлитровые банки жмут». Влад демонстративно подергал ручку на двери машины.

– Ладно, открывай, – устало махнул Индеец. Упав на переднее сиденье, он захлопнул дверь, назвал маршрут: – На Московский проспект. К парку Победы. Тема есть. Оглядимся. А потом на Лиговку. Сегодня с пяти ларьков срок получать.

– Что папа насчет Крота сказал? – заводя мотор, вполголоса поинтересовался Слон. – Прокатило все, с баксами? Не заподозрил?

– Да ты не дергайся. И держи язык за зубами. Тогда все будет как в аптеке. Никто у тебя твои десять тонн не отнимет. Только вот голду с крестом на сто грамм и браслет с печаткой пока брать не советую.

– Да я сам цацки не уважаю! Я тут о другом подумал, – довольно ощерился бритоголовый. – Хочу в Сочи рвануть через месяц, когда потеплее станет.

Пальмы, девочки, море – сказка! Никогда в жизни на юге не был. Отпустишь на недельку?

– Посмотрим, – поморщился Индеец. – Я вперед не загадываю. Тут за неделю три раза сдохнуть можно.

– Не хотелось бы, – нахмурился Слон.

– Никому не хочется, – согласился Антоха. – Но это уж как повезет. Такая наша работа. – Индеец оглянулся назад, на молча смотрящего в окошко Влада. Позвал вполголоса: – Рэмбо… не парься, слышь. Мне совсем не в кайф с тобой собачиться. Ты мне на службе жизнь спас, а на стрелке с Кротом – свободу, и я это никогда не забуду. Кому хочешь за тебя горло порву. Но ты тоже на рожон не лезь, понял? И завязывай с бредовыми идеями, – помолчав секунд пять, Антон медленно, словно нехотя, добавил: – Думаешь, мне самому хочется до гробовой доски груши окучивать? Я, может, тоже сплю и вижу, чтобы мне баксы на блюдечке с золотой каемочкой приносили. Но, в отличие от тебя, я давно в теме и знаю реальный расклад в городе. А по нему мы пока что – не пришей к п… е рукав! Для пиковой замутки не только бойцы и стволы нужны. Авторитет должен быть. Так что угомонись. Придет время – мимо шанса не проскочим. Мир?

– Я с тобой не ссорился, – отозвался Невский. – Но козла этого из-под земли достану. Это личное дело.

– Болт с тобой, хочешь на задницу проблем – ты их получишь. Только я тебе не помощник.

– Мне не надо помогать. Я сам справлюсь. Просто не мешай.

– Как хочешь…

Минут десять ехали молча, под льющийся из динамиков хриплый голос Аркадия Северного. Когда «девятка» проскочила мимо Варшавского вокзала и до поворота на Московский проспект оставалось всего ничего, Антон вдруг приказал Слону:

– Останови.

– Здесь? Какого лешего?

– Ты что, турок?! – взорвался Индеец. – Что не ясно?!

Слон шевельнул губами, беззвучно матерясь, и послушно притер машину к тротуару.

– Жди здесь. Рэмбо, выйдем на минуту, – бросил через плечо Антоха и первым покинул салон. Заинтригованный Влад вышел следом и, отказавшись от предложенной Индейцем сигареты, вопросительно посмотрел на жадно закурившего приятеля.

– Слушай сюда, герой, – выдыхая дым, быстро, почти скороговоркой заговорил Антоха. – Я не должен был тебе этого говорить. И, клянусь, никогда не сказал бы, как бы мне паскудно на душе ни было. Не только потому, что любая информация в бригаде предназначена только тому, кто к ней имеет прямое отношение, а за излишнюю болтливость полагается смерть. Но и потому, чтобы ты, узнав правду, сгоряча не наделал глупостей. И если бы не твоя замечательная наблюдательность и дикое желание свернуть себе шею, так бы и случилось…

– Ты с самого начала все знал, – мгновенно поняв, что имеет в виду Индеец, сказал Влад.

– Знать наверняка – не знал, – мотнул головой Антоха. – Но догадывался. За две недели до того дня, как тебя кинули, у Чалого был день рождения. Отмечали в бассейне, в спорткомплексе рядом с «Горьковской». Народу собралось немного. Кроме баб Чалый пригласил несколько своих знакомых, человек пять, и нас, шестерых. Старших. С простыми быками он вообще почти не общается… Короче. Среди гостей был один тип, носатый, кавказской внешности. И я слышал, как они терли тему о двух квартирах, которые следовало отобрать у хозяев. Одна, двухкомнатная, на Дыбенко. Там жил какой-то алкаш. Его собирались заставить прописать у себя одну бабу, выдав за родственницу, а потом отравить хозяина метиловой водкой. А вторая квартира – в микрорайоне «Таллинское, сорок». Однокомнатная. Усекаешь?

– Дальше! – потребовал Невский.