Культурное наследие русского зарубежья в диалоге цивилизаций XV – начала XX веков

Подтверждали миф о русском изобилии и небывало щедрые условия контрактов, заключавшихся с иностранцами, по которым им выплачивались большие оклады, давались казенные квартиры, предоставлялось право в любой момент уехать домой со всем нажитым в России имуществом. Например, договор шотландского профессора Абердинского университета, математика, астронома и специалиста в морских делах Генри Фарварсона (Henry Farquharson), с которым царь познакомился в Лондоне в 1698 году, предусматривал выплату за каждого русского ученика 50 фунтов стерлингов, предоставление готовой квартиры и выдачу кормовых денег[225]. За десять лет Генри Фарварсон, как отмечалось в его письме графу Ф. М. Апраксину от 10 января 1710 года, выучил и отправил на стажировку в Англию 50 учеников, следовательно, его доход составил 2,5 тыс. фунтов стерлингов, и это не считая оплаты работ по написанию и редактированию учебной литературы[226].

Портреты Екатерины Голицыной кисти Ж.-М. Натье Париж, 1757 и кисти Л.-М. ван Лоо, 1759.

Очень высоко ценил Петр I французских мастеров, снискавших громкую известность в Европе. В 1716 году царь пригласил в Россию «знаменитого в свое время французского архитектора Леблона, “прямую диковину”, как называл его сам Петр, дал ему в Петербурге казенную квартиру на три года и жалованья 5 тысяч рублей… с правом выехать через пять лет из России со всем имуществом беспошлинно»[227]. Правда, такие деньги платились не всем и, например, итальянский архитектор Доменико Трезини, прибывший в Россию в 1703 году, получал в пять раз меньше, однако жизнь его сложилась намного удачнее, чем у Жана-Батиста Леблона, скончавшегося через два года после приезда в Петербург, тогда как Трезини прожил в России тридцать лет и умер в начале 1734 года в собственном особняке на Университетской набережной, оставив после себя талантливых русских учеников и большое культурное наследство.

Вместе с Доменико Трезини в 1703 году в Россию прибыла большая артель мастеров, работавших не только по заказам Петра I, но и русской знати, в частности Бориса Алексеевича Голицына, у которого в одной только подмосковной усадьбе Дубровицы трудилось «более сотни иностранцев – поляков, немцев, итальянцев»[228]. Там с 1690 года архитектором Тессингом велось строительство каменного храма, призванного отражать европейские вкусы князя и быть не таким, как у всех, над чем работали Пьетро Джемми, Галеас Квадро, Доменико Руско, Карло Феррара. В результате получилась русская церковь в западном убранстве итальянского барокко и северного ренессанса, восторгавшая европейца Б. А. Голицына, но сильно смущавшая православных людей «прелестью латинской». Все сомнения и вопросы снял Петр I, приехавший 11 февраля 1704 года в усадьбу Дубровицы вместе с царевичем Алексеем и местоблюстителем патриаршего престола, митрополитом Стефаном Яворским. Их высочайшее освидетельствование завершилось торжественным освящением Знаменской церкви, которая стала уникальным произведением русского церковного зодчества и, благодаря своим западным реминисценциям (в скульптуре, резьбе, лепнине), наглядным выражением россики.

Для многих русских людей XVIII века перенесение западных традиций церковного и гражданского зодчества (Австрии, Богемии, Германии, Италии, Швейцарии) в Россию казалось чужеродным и даже кощунственным, им претило украшение аллегорическим декором и античными скульптурами зданий, интерьеров, садов и парков. Дело доходило порой до вандализма, вынуждавшего петербургскую власть даже выставлять караул, как-то было, например, в Летнем саду, где Венеру Таврическую от возмущенной публики охранял часовой. Однако Петра I и его сподвижников это не останавливало, и уже к концу первой четверти XVIII века произошел синтез русских хором с западноевропейской архитектурой и оформление дворцово-паркового ансамбля как части отечественной культуры. На него были возложены не только государственно-представительская и имущественно-бытовая, но и художественно-эстетическая, а также символическая функции: дворцово-парковый ансамбль интерпретировался как «храм монархии» и «храм власти», призванный прославлять достижения империи и выполнять роль зримых проводников новых политических, экономических, культурных тенденций[229]. Это же относилось и к формированию усадебных комплексов отечественной элиты, например Останкинской усадьбы и дворца Н. П. Шереметева, в котором участвовали Ф. Кампорези, Дж. Кваренги, В. Бренна, создавшие по воле графа театрально-дворцовый ансамбль в духе храма искусств.

Знаменская церковь в пос. Дубровицы Подольского р-на Московской обл. Россия.