Культурные трансформации ХХ столетия: кризис культуры в оценке западноевропейских и отечественных мыслителей

Вряд ли стоит настаивать на строгой временной упорядоченности различных этапов кризиса – границы их размыты. В течение века кризис постепенно захватывал все более широкое пространство. ХХ век продемонстрировал картину умирающей и в то же время стремящейся выжить культуры. Наука, философия, музыка, литература пытались сохранить себя, обрести новые духовные основания. Свидетельством этого является бурное развитие новых направлений и школ во всех сферах культурной и социальной деятельности.

В европейской истории сложилась достаточно устойчивая система идеалов рациональности, духовных ценностей, традиций в понимании смысла истории, развитой богатой культуры. Социокультурный кризис рубежа XIX–XX вв. ознаменовал собой конец великой эпохи Нового времени и переход к новому этапу существования не только западноевропейского, но и всего современного человечества.

Последствия Первой мировой войны подтверждают неизбежность коренных изменений в жизни общества. Для этого времени характерны духовное опустошение, крушение идеалов, утрата стабильности, привычных и невосстановимых ориентиров вечного, надежного, святого… Все, что было или казалось таковым, уничтожено. Что дальше? В чем смысл истории? Смысл жизни? Что надежно? Во что можно верить?

Конец 1920-х – начало 1930-х гг. на Западе – период экономической депрессии и социально-культурного хаоса. Попытки преодоления очередного этапа кризиса принимают формы тоталитаризма. Теоретики и практики тоталитаризма увлекли народы этих стран перспективами форсированной модернизации и достижения могущества нации: они насаждали в обществах милитаристский дух, разрушали демократические политические и гражданские институты. «Восстание масс» было направлено в сторону тотальной идеологизации миллионов дезориентированных винтиков того или иного режима. Это время можно назвать антропологическим кризисом или даже антропологической катастрофой, поскольку на поверхность выплеснулись националистические, фашистские и иные человеконенавистнические идеологии и практики.

В то же время в этот период предпринимаются серьезные попытки восстановления социальной и психологической стабильности: обращение к технике, ставка на развитие промышленности, экономического роста, материальное благосостояние. Можно размышлять, насколько оправдала себя эта программа преодоления кризиса, однако человечество обрело новые ценности, связанные с успехами науки, техники, промышленности. Значительно изменялись уровень и качество жизни. Все это вселяло надежды, открывало перспективы, порождало веру в стабильность, формировало ценностные императивы.

Новые социальные потрясения принесла Вторая мировая война. Мир опять был втянут в кровавую бойню, масштабы людских потерь возросли в соответствии с дегуманизацией масс и ростом технических средств уничтожения. Найденные основы социальной стабильности, общественного устройства, пришедшие на смену ценностям навсегда утраченного Нового времени, не выдерживали испытаний войной, фашизмом, перспективами тоталитаризма. Человечество оказывается перед лицом глобального уничтожения. Характерный для этого периода всплеск антигуманизма – естественные продолжение и следствие предвоенных настроений в обществе, а также кризиса европейской культуры.

Наука и техника утратили приписываемый им ранее ореол социальной нейтральности. Со всей очевидностью проявились противоречия технического развития. Техника способна облегчить жизнь людей, дать материальное благосостояние, и эта же техника разрушает природу, вне которой невозможна жизнь. Техника помогает освободить человека от непосильного физического труда, но в ней и причина роста безработицы. Техника – поле реализации творческой фантазии человека, но эта же техника – причина психологической зависимости человека.

Формирующуюся цивилизацию будущего часто называют информационной, постиндустриальной. Предполагается, что масштабные и интенсивные преобразования, происходящие в современном обществе, касаются теперь не только сферы культуры, политики, экономики и хозяйства – меняются все сферы жизни. Однако соответствуют ли, созвучны ли изменения социальных и социокультурных институтов глубинным изменениям человеческой природы? Мы не знаем, сможет ли человек жить внутри информационного пространства, не превратиться ли его существование в выживание[3]. Не знаем мы и того, каким будет этот новый человек эпохи глобализации.

Вторую половину ХХ столетия человечество, так до конца не оправившись от потрясений социокультурного кризиса первой половины века и его последствий, встретило в состоянии нового кризисного возмущения. Пережив фашизм и военные режимы в Италии, Испании, Германии, разочарование в перспективах и безграничности технического прогресса, кризисное мировосприятие перестало быть лишь отражением и последствием изменений в культурной жизни элиты европейского континента и перерастало в предощущение реальной и вполне возможной гибели человечества.