Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве

Естественно, Ходорковский. По аналогии с чекистами, способными заменить Путина, любой игрок олигархической сборной 90-х мог бы оказаться на месте Михаила Борисовича. (Вспомним, что первопроходцем Бутырки стал Владимир Гусинский.) Впрочем, фишка в другом — посадка «Ходора» была справедливо воспринята как отмашка — и множество коммерсантов по стране стали полагать «родными» статьи УК «Уклонение от уплаты налогов» (ст. 199) и «Мошенничество» (ст. 159, как правило — ч. 4).

Статистика и степень невиновности (вины) здесь уступают феноменологии. Возникли такие явления, как тюремный бизнес на «бизнесменах», получило новое значение слово «заказ» (теперь гуманно заказывают не устранение, но посадку конкурента), коррупция правоохранительносудебной системы получила свежие импульсы, возродив старый спор о яйце и курице, неуловимо поменялись даже нравы и понятия в тюремно-уголовном мире.

Герой романа Андрея Рубанова «Сажайте и вырастет», которого тоже зовут Андрей Рубанов, — подпольный банкир, посаженный еще в 90-е, — предается естественным страхам:

«О бизнесменах, очутившихся в местах заключения, ходили в то время ужасные легенды. Говорили, что уголовное сообщество не приняло коммерсантов. Говорили, что преступный мир — организованный, спаянный убеждениями и обычаями — относится к новым людям с большой неприязнью. Говорили, что предпринимателей бьют и унижают. Отнимают еду и одежду. Говорили, что богатый человек, очутившись за решеткой в обществе воров, убийц и насильников, окружен атмосферой всеобщего злорадства, его осыпают насмешками, презирают и сторонятся».

Реальность оказывается, конечно, не столь пугающей — Рубанову в камере «Матросской тишины» удается даже сделать карьеру, продвинуться в иерархии, примкнуть к «воровскому ходу». В следующем десятилетии смычка с авторитетами — уже без надобности. Тюремные нравы значительно либерализуются. Как бы в противовес происходящему на воле зажиму…

Характерно отношение к основным персонажам тюремных мифов — «петухам». Среди первоходов-бизнесменов, естественно, встречаются геи (в кругах банкиров и финансистов это довольно распространенное явление). По многим свидетельствам, они безропотно занимают место в специальном гетто («петушином кутке»), пользуются отдельной посудой и пр., но никаким издевательствам сверх того не подвергаются. На этом фоне почти не практикуются ритуальные акты «опускания» и, в меньшей степени — «зашкваривания». Радикальное понижение в статусе, перевод из мужчины в женщину (а именно в этом значение процедуры, если не затрагивать более сложный садистский подтекст) теряет смысл. Человек произвел всё над собой сам и по доброй воле (на воле). Таким образом, тюрьма избывает из себя самый страшный и действенный инструмент унижения. Толерантность, куда там вольным нравам…

Эталонными я здесь вижу два уже упоминавшихся текста. Выдающийся роман Андрея Рубанова «Сажайте и вырастет», впервые изданный в 2006 году «Лимбус Прессом», и «Бутырка» известной журналистки Ольги Романовой — книга, которую составили знаменитый «Бутырка-блог» ее мужа Алексея Козлова, публиковавшийся на ресурсе sion.ru с 2008 года, дневники самой Ольги того же периода, а также комментарии обоих авторов (Аст Астрель, 2010 г.).

Та же стереоскопия — художественную прозу дополняет документальная; яркая вещь Рубанова — частный случай литературного явления, обобщающего опыт разных людей одной социальной группы. Впрочем, принципиальный момент: роман написан от первого лица и собственного имени, Козлов же, по понятным причинам не называемый в тексте, никогда не скрывал авторства. Даже находясь «там».

Это лучше всякой лестной самохарактеристики: авторы смотрят в тюремное прошлое и настоящее открыто и смело. С должной мерой юмора, любопытства, уважения и отвращения. Воля ваша, но в подобного рода текстах всегда понятно, как человеку сиделось. Иногда бьющие в читательские ноздри испарения параши говорят о болезненном состоянии пишущего, его страхах и унижениях больше, чем самые шокирующие подробности. Здесь — явно другой случай. Достойные люди, сумевшие себя «поставить».