Культурный код. Секреты чрезвычайно успешных групп и организаций

Для понимания того, как работает принадлежность, можно использовать следующую модель: принадлежность подобна пламени и нуждается в постоянной подпитке сигналами безопасной связи. Участвуя в общих дискуссиях, неформальных встречах и азартных хоккейных матчах, Ларри Пейдж и Джефф Дин поддерживали это пламя. Когда Джонатан защищал группу от негативного поведения паршивой овцы, Ника, он поддерживал это пламя. Когда незнакомый человек сетует на дождь, прежде чем попросить у вас сотовый телефон, он поддерживает это пламя. Сплоченность группы достигается не тогда, когда ее члены умнее, а когда они получают четкие непрерывные сигналы безопасной связи.

Эта модель позволяет рассматривать принадлежность не как таинственную судьбу, а как процесс, который можно понять и которым можно управлять. Исследовать этот процесс поможет анализ трех ситуаций, где чувство принадлежности сформировалось вопреки огромному сопротивлению. Первый случай связан с поведением солдат во Фландрии зимой 1914 г. Второй рассказывает об офисных работниках в индийском Бангалоре, а третий о, возможно, худшей культуре на нашей планете.

3 Рождественское перемирие, одночасовой эксперимент и ракетчики

Рождественское перемирие

Одно из самых тяжелых и кровопролитных сражений в истории человечества – это позиционная война во Фландрии зимой 1914 г. Военные эксперты считают, что причиной огромного количества жертв стало совмещение современного оружия и средневековой стратегии. На самом деле наибольшая доля вины лежит на грязи. Окопы во Фландрии располагались ниже уровня моря, в жирной глине, так что сильный ливень превращал их в наполненные водой каналы. В них было холодно и грязно – идеальная среда для крыс, блох, болезнетворных микробов и других напастей.

Но хуже всего была, конечно, близость врага. Во многих местах войска противника находились на расстоянии нескольких сотен метров, а иногда и ближе. (На одном участке, недалеко от хребта Вими, два наблюдательных поста разделяли всего семь метров.) Гранаты и артиллерийские снаряды представляли постоянную угрозу; неосторожно зажженная спичка могла привлечь пулю снайпера. Будущий премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, в то время лейтенант Гренадерского гвардейского полка, писал: «Можно проехать много миль и не увидеть ни одного человеческого существа. Но в этой местности прячутся… тысячи, даже сотни тысяч человек, постоянно замышляющие новые способы убийства друг друга. Не показываясь, они обрушивают друг на друга пули, бомбы, воздушные торпеды и снаряды».

Грязь скрывала более глубокую, уходящую корнями далеко в историю ненависть между союзниками и немцами. Английские и французские газеты печатали безумные мифы о том, как немецкие варвары растапливают тела невинных жертв, чтобы изготовить из них мыло. В Германии дети декламировали «Гимн ненависти» Эрнста Лиссауэра, почти такой же безумный:

Но к вам наша злоба
До гроба,
Злоба всегда и везде,
Злоба на земле, на воде,
Злоба наших рук и голов,
Злоба наших молотков и жезлов,
Злоба миллионов людей,
Злоба в миллионах грудей, —
Одна у нас есть злоба, одна!
Она нам навеки дана,
Мы выпьем ее до дна:
Будь проклят наш единственный враг —
Англия

![8]

Война началась в августе. На протяжении недель и месяцев противоборствующие стороны систематически убивали друг друга; тела погибших солдат висели на проволочных заграждениях нейтральной полосы. Приближалось Рождество, и в далеких столицах заговорили о временном прекращении огня. В Риме папа Бенедикт XV призвал к перемирию по случаю праздника; в Вашингтоне сенат потребовал установить 20-дневный перерыв в боях. Военачальники обеих сторон быстро отвергли эту идею как невыполнимую и разослали в войска предупреждение о возможности внезапной атаки на Рождество. Каждый солдат, попытавшийся тайно установить перемирие, попадет под трибунал.

Но в сочельник произошло нечто необычное. Невозможно точно определить место, где все началось, но, похоже, процесс был спонтанным и зародился одновременно на нескольких участках фронта. Сначала были песни: рождественские гимны и военные марши. В большинстве случаев пели попеременно, после чего другая сторона отвечала аплодисментами или насмешками.

Затем произошла еще более странная вещь: солдаты начали вылезать из траншей и знакомиться. Неподалеку от города Ла-Шапель-д’Армантьер британские солдаты услышали голос, обращавшийся к ним по-английски с немецким акцентом: «Я лейтенант! Джентльмены, моя жизнь в ваших руках, потому что я вылез из траншеи и иду к вам. Может ли кто-нибудь из офицеров встретиться со мной на полпути?»

Стрелок Перси Джонс подумал, что это внезапная атака. Вот что он вспоминал: