Культурный слой

А огорчился я потому, что не выношу, когда при мне в категорической форме высказывают то, о чем я и сам примерно так же думаю. Во мне моментально просыпается дух противоречия и нагло разевает варежку. В большинстве случаев приходится вставлять в эту варежку кляп. Что вовсе не мешает моему духу противоречия буянить молча. В особо тяжелых случаях он таки вынуждает меня радикально изменять мнение. От ругани Ухогорлоноса я чуть было не испытал симпатии к  батюшкам. Но вспомнил Марку и вежливо спросил старикана, закончил ли он выбирать книги. Жеваный крендель поперхнулся, сложил отобранное на кассу и полез в кошелек. К Сорокину и футурологической брехне он добавил еще воспоминания президента Уша. Президенту не повезло, у него отсутствовал первый десяток страниц, такой товар идет по уцененке. Я назвал стоимость: «Девятнадцать маркированных, восемь простых». Пересчитал выложенные стариканом крышки, наметанным глазом  проверил на каждой перфорацию. Одна простая оказалась  фальшивой – перфорация косила и торчали заусеницы, явно кустарная работа. Ухогорлонос перечить не стал и заменил другой. Хотел забрать фальшивую, но я не дал. По закону обнаруженные  подделки полагается сдавать в местное отделение центрального банка.

Колокольчик снова забултыхался, и я подумал, что эту неблагозвучную железку надо убрать к чертям. А все потому, что я, кажется, лишился постоянного клиента. Впрочем, куда он денется. Моя лавка единственная в округе.

Я поменял догоревшую ароматическую палочку на новую. Потом вытащил из-под прилавка то, что не рискнул показать бывшему матерому диссиденту. Эту томину он бы вырвал у меня с руками вместе. А я сначала сам хотел почитать. Устроившись на стульчике, я любовно погладил название книжки: «Флормазоны. Прошлое и настоящее». Я еще не знал, какую цену заломлю за эту библиографическую редкость. А может, вообще не буду продавать. Устрою, например, секцию книжного проката. Надо вообще-то обдумать идею.

 Весь изюм тут был в слове «настоящее». Многие не верят, что флормазоны дожили до наших светлых, ароматных, прогрессивных времен. Потому что, дескать, в наших светлых, ароматных, прогрессивных временах им попросту нечем заняться. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти.

А вот шиш вам. Не ушли они никуда. Доказательство у меня в руках.

Между прочим, мало кто знает, что ароматические палочки, которые сейчас у нас везде, – это их изобретение. Флормазон в переводе означает «вольный цветочник». Или «садовник». Кроме того, сказала мне книжка, у слова есть дополнительный смысл, который сами флормазоны считают главным и сакральным. «Лучшая часть, цвет человечества». Я подумал, что это забавно, и стал просвещаться  дальше. Целью братства является тайное содействие процветанию мира. Тайное потому, что обывательская толпа сама не понимает своего блага и стихийно прет  куда не надо. Флормазоны дают клятву бороться со смерденьем мира с божественной помощью ароматов. Это их гнозис,  высшее знание. Их великие посвященные познали глубинную суть смерденья и благоуханья, которые находятся в таинственной мистической взаимосвязи и зависимости друг от друга. Символическое изображение этой взаимосвязи – тайный знак флормазонов. Такой треугольничек, состоящий из трех гнутых стрелок, в книжке был рисунок. Я заинтересовался еще больше. Этот значок мне часто попадался. Хотя почему только мне. Он чуть ли не на всякой товарной упаковке проставлен. О чем это говорило? О том, что вольные садовники среди нас давно, прочно и надолго. Я даже вздрогнул, когда по ушам ударил вдруг колокольчик.

Этот тип мне сразу не понравился, еще до того как он рот раскрыл. Несло от него парфюмом на  сотню условных забугорных единиц, астральные жабры раздувались, того и гляди хлопать начнут. Костюмчик на нем был такой, что я рядом с ним ощутил себя бомжом помоечным. Чуть-чуть только помят, две пуговицы неродные пришиты, ну, пятнышко на лацкане. Легенда, а не костюмчик.

Как вошел, он сразу на меня нацелился. Книжки мои ему до фонаря. Я флормазонов под прилавок и спрашиваю – чем могу. «Вы владелец этой торговой точки?» Так и сказал, мерзавец, – «торговой точки». Вроде как – «сливным очком» невежливо будет, пойдем на компромисс. Ну, я лицом молча ему показал, кто владелец этой «точки». Жабродышащий на мимику никак не отреагировал, заявил: «В таком случае сразу перейдем к делу». И назвался юридическим представителем книготоргового холдинга «Авалон».

Про «Авалон» я, конечно, знал, пару раз к ним захаживал и считал, что смертельную конкуренцию они мне составить не могут. Во-первых, их «торговая точка»  слишком далеко отсюда, во-вторых, цены там – поднебесные.

На мою беду, «Авалон» затеял расширяться, организуя сеть отделений, и я встал у них на пути.