Культурогенетика

Заметим, что принцип деятельности уже с некоторой натяжкой можно назвать научной парадигмой. Это именно принцип, не привязанный к предметности.

Проектный менталитет XX века

Наука, субстрат которой – знание, а цель – познание, принадлежит человечеству. Она открывает закономерности, законы, устойчивые детерминанты и дает на этой основе прогнозы. Важнейшая черта науки – ее аналитический характер.

Деление наук по объекту, к которому мы обращались, является наиболее крупным. У науки есть два предельно больших объекта и один пограничный: естественный мир, общество и человек. В развертке – четыре: природа, социум, техника, человек. До недавнего времени любое дифференцирование наук и синтез их ветвей (если не считать ряда междисциплинарных) происходило в этих, объектных, рамках. Философия вплоть до XX века устойчиво обеспечивала наднаучный уровень удержания целого.

Наука способствовала быстрому развитию техники. Научно-техническая революция (НТР) была успешной до тех пор, пока конструирование технических устройств выглядело как экспериментальное приложение знаний, т. е. в рамках классического менталитета Нового времени, сопутствующей ему просветительской пассионарности, с применением экспериментального метода.

Суть состояла в целевом оперировании Природой: она изучалась и на этой основе использовалась в целях людей. В ценностном плане это обозначается связкой Истины и Пользы. Процесс связывания Истины и Пользы в истории шел и раньше, но до запуска научно-технической революции (НТР) он не имел столь взрывного характера, потому что познание и польза существовали подчеркнуто раздельно. Изменения, происшедшие прежде всего в европейском менталитете в самом начале Нового времени, соединили рациональное познание и производство, что привело к индустриализации и последующим «волнам» НТР [359].

В XX веке ситуация изменилась в связи с тем, что чрезвычайно актуализировалось инженерное конструирование и появилось широко понимаемое проектирование. Эти направления деятельности не аналитические, а синтетические, они используют аналитические достижения науки, не являясь наукой, а в ряде случаев могут обходиться без науки вообще. Если «конструирование» поначалу имело дело только с техникой, а затем осваивало и другие объекты, то «проектирование» изначально заявило о себе как тотальное, принципиально не привязанное ни к какому объекту и не связанное генетически ни с каким конкретным предметом.

На место приоритетных возможностей науки (познание и эксперимент) пришли возможности, содержащиеся внутри деятельности. И, хотя сайентизм в качестве мировоззрения преобладал до середины XX века, проектно-деятельностный подход все больше демонстрирует собственный потенциал, не связанный напрямую с наукой. Рассмотреть данный момент истории важно потому, что он имеет решающее значение для понимания сути культуры и предмета культурологии в настоящее время.

Проектирование позволяет реализовать цели субъекта, «Я». За понятием субъекта может стоять и отдельный человек, с его целями, и групповой субъект (иерархия: от личности – до государства и выше). Отсюда – принципиальный прагматизм проектирования, открыто заявленный в философии Д. Дьюи [107]. Поскольку деятельность целесообразна, активность человека проявлена иначе, чем у всего живого, существовавшего до него: человек действует сообразно цели. А цели человека социализированы уже в силу его биосоциальности.

Наука и проектирование различаются их разной ролью в деятельности, особенно – в отношении к будущему.

Наука есть знание об объективных детерминантах, в пределе наука дает прогноз развития. Наука – это знание, внешнее по отношению к деятельности.

Конструирование и проектирование – синтетические разновидности будущетворения. Это означает, например, что проектирование кое в чем уже конкурирует с менталитетом: прагматическая ориентация реализуется как технология и техника деятельности, результаты здесь проект и программа деятельности. Искусственные программы начинают конкурировать с естественными ментальными по своей степени воздействия на людей.