Культурология и глобальные вызовы современности

В то же время, по его мнению, в советском обществознании эти категории были достаточно разработаны, будучи выражены в понятиях человеческой деятельности (жизнедеятельности) и социальной практики. Как известно, начальные основы теории деятельности (или деятельностного подхода) были заложены ещё в 1920-1930-х гг. в рамках культурно-исторической школы в советской психологии (А. Р. Лурия, С. Л. Рубинштейн и А. Н. Леонтьев, опиравшихся на труды Л. С. Выготского, работы Н. Н. Ланге, а также учение К. Маркса и Ф. Энгельса, в частности их «трудовую концепцию») [73] . Основную проблему в данном случае Маркарян видел в том, что без этих четко выраженных категорий, адекватное осмысление генеральной функции культуры оказывается невозможным. Вместе с тем он считал, что категория человеческой деятельности в контексте советского обществознания нуждалась в качественно новой системной интерпретации, идущей в унисон с системным переосмыслением понятия культуры. Только в этом случае обсуждаемая категория была бы способна выразить процессуальное поле общественной жизни людей [74] . Примерно в это же время параллельно в довольно близком по духу направлении развёртывалась изыскания Г. П. Щедровицкого в области развития деятельностного подхода и создания общей теории деятельности (в 1961–1971 гг.), а затем разработки системомыследеятельностного подхода (с 1971 г.) [75] . Здесь, кстати, следует вспомнить также и о весьма интересных заседаниях Московского методологического кружка при философском факультете МГУ под руководством Г. П. Щедровицкого. Деятельность этого методологического кружка, приходившаяся на 1952–1958 гг., совпала с годами учёбы Маркаряна в аспирантуре по кафедре истории зарубежной философии МГУ. Поэтому он имел счастливую возможность принимать участие в этих заседаниях со своими близкими друзьями – М. К. Мамардашвили и В. Н. Садовским; кроме них в этом кружке также состояли Б. А. Грушин, А. А. Зиновьев, О. И. Генисаретский, А. Г. Раппапорт и др. Однако воздействие разработок Г. П. Щедровицкого в области общей теории деятельности на формирование идей Маркаряна о деятельностной подоснове культуры, а также их сравнительный анализ – нуждаются всё же в отдельном дополнительном изучении.

Важнейшим итогом собственных самостоятельных системных исследований Э. С. Маркаряна как раз и явилась категория культуры, понятой в качестве универсальной технологии (способа) человеческой деятельности, призванная выполнять конечные адаптивные функции. Идея культуры как адаптивного измерения человека, как уже было отмечено выше, зародилась в антропологии США [76] . Однако заложенный в данной идее потенциал, по мнению Маркаряна, не был развит там в полной мере. Основываясь на этой идее, этому исследователю удалось разработать концепцию, культуры как адаптивно-адаптирующего механизма общественного организма.

Одно из важнейших положений докторской диссертации Маркаряна состояло в утверждении, что степень плодотворности научной теории об определённом классе явлений, находится в прямой зависимости от разработки принципов генезиса данных явлений. Отталкиваясь от данного положения, Э. С. Маркарян закономерным образом поставил перед собой цель проведения специального исследования, посвященного осмыслению происхождения феноменов общественной жизни людей, человеческой деятельности и культуры. Таким образом, продолжая системные исследования общественной жизни людей, исследователь пришел к выводу, что лишь системный поиск генезиса этого специфического типа жизни позволит понять его внутреннюю природу. Следовательно, размышления Маркаряна двигались от освоения достижений органической философии культуры (Дж. Вико, И. Г. Гердер, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, О. Шпенглер) к постижению системной природы социокультурных процессов, затем от разработки узловых принципов системного анализа общества и культуры к осознанию скрытого в генетическом изучении культуры мощного теоретико-методологического потенциала. Сама постановка вопроса о деятельностной природе культуры задавала направление мысли в сторону выявления генетических проблем её перманентного порождения и диалектического самовозобновления [77] . При этом дополнительными импульсами для актуализации этой идеи в научных поисках Маркаряна вполне могли выступить и освоение достижений американской культурантропологической мысли, и дискуссии конца 1960-х – нач. 70-х гг. (в т. ч. по проблемам этногенеза на страницах журнала «Природа»), и весьма возможное знакомство с опубликованной в 1969 г. в «Вопросах философии» статьёй Ст. Лема «Модель культуры», представляющей собой фрагмент одной из глав его книги «Filozofia przypadku», в которой обосновывается стохастическая концепция кулътурогенеза [78] . Сыграла здесь, видимо, свою роль и имевшаяся терминологическая матрица – «-генез»: если изучаем антропогенез, социогенез и этногенез, то в этой связи следует рассматривать также и культурогенез.