Культурология: конспект лекций

Его представители отвергают в изучении культуры то, что почиталось в классическом структурализме. Научное знание становится менее ценным, нежели литературная активность. Поструктуралисты сосредоточены на выявлении механизмов порождения текстов культуры, являющихся для них предельной реальностью.

Наиболее полно эти тенденции представлены в творчестве М. Фуко (1926–1984). С его именем связана разработка в структурализме проблемы власти и изучение механизмов ее воздействия на индивида. Он исходит из предположения, что та совокупность стратегий осуществления «знания – власти», которая наблюдается в новоевропейской истории в сферах системы наказания, образования, медицинского контроля и так далее, вполне совместима с правами и свободами индивида, получающими юридическое оформление, законодательную фиксацию. Власть видится М. Фуко как постоянная угроза, требующая противовеса. Утверждаемый ею в новоевропейской истории порядок не исключает, а, напротив, предполагает расширяющуюся сферу прав и свобод, рост индивидуализации. Скептически относясь к возможности обретения универсальных гуманистических установок, М. Фуко не оставляет надежд на то, что каждый человек может «сбыться» для себя, если сохранит устремленность к этой цели.

Если структурализм пытается выявить универсальные структуры культуры, то постмодернизм рассматривает культуру как множественность, не основанную ни на каком единстве. Здесь следует назвать таких представителей постмодернизма как Ж. Делез (1925–1995) и Ф. Гваттари (1930–1992). Основные работы Ж. Делеза – «Ницше и философия» (1962 г.), «Прус и знаки» (1964 г.), «Различие и повторение» (1968 г.), «Логика смысла» (1969 г.), «Фуко» (1986 г.), совместно с Ф. Гваттари – «Капитализм и шизофрения» (т. 1. «Анти-Эдип», т. 2. «Тысяча плоскостей»), «Ризома» (1976 г.), «Кафка» (1975 г.). Важное место в работе этих авторов занимают вопросы пространства, центра и окраин, получает обоснование принцип детерриторизации, а также подвергается критическому анализу понятие субъекта. Вся окружающая человека действительность описывается ими в качестве системы «машин». Отдельные части этих «машин» могут соединяться и разъединяться, желая нового сцепления. Ж. Делез и Ф. Гваттари вводят понятие «желающих машин», или «машин желания», в качестве которых могут выступать и отдельные субъекты, и социальные группы и общества в целом. Совокупность таких «машин» образует «желающее производство».

Ж. Делез и Ф. Гваттари исходят из того, что человеческие желания вписываются в символические структуры. Поэтому всякое желание имеет социальную природу, а «производство желания» оказывается изначально вписанным в определенный символический порядок общественных отношений. Этот символический порядок пронизан отношениями господства и подчинения, которые выполняют по отношению к желанию репрессивную функцию. «Эдипов комплекс» З. Фрейда понимается французскими исследователями как результат вписывания желания в символическую структуру («грамматику»). Классическому психоанализу они противопоставляют так называемый «шизоанализ», тесно связанный с шизофренией. Шизофрения (от греч. schizo – «расщепляю», phreno – «ум») означает «расщепление ума».

Согласно Ж. Делезу и Ф. Гваттари, мир желания, которое освобождается от власти символических структур, оказывается подобным шизофреническому состоянию. Подразумевается «децентрализация», «расщепление» системы производства желания. Ж. Делез и Ф. Гваттари распределяют все понятия культуры между двумя полюсами – шизофренией и паранойей, которые образуют два противостоящих способа мышления, причем первый рассматривается как однозначно позитивный, а второй, соответственно, воплощает в себе все негативные черты культуры.

Как считают исследователи, параноидальному «сплочению в единство» должно прийти на смену шизофреническое «рассеяние во множественность». И носителями этого процесса считаются люди окраины – отдельные маргиналы и разрозненные маргинальные группы. Понятие «маргинал» требует сопоставления с понятием «пространство». На этапе «безграничного пространства» межчеловеческие отношения строятся на основе родства, а с появлением территории человек как носитель «желания» вытесняется посредством его включения в символические структуры, которые обеспечивают единство территории.

Если же «представитель желания не хочет подчиниться деспотизму символических структур, он должен быть вытеснен за пределы территории. В результате он вынужден существовать не на другой территории (там ему просто нет места, поскольку все территории построены по одному принципу), а в некоторых нетерриториальных пространствах. Однако любое не занятое пространство выступает в качестве объекта завоевания, поэтому вытесненные „представители желания“ могут вести только кочевой образ жизни, номадический.