Кумач надорванный. Книга 2. Становление.

Впервые за два года фракционной борьбы Филатов ощутил растерянность. Безоговорочно за Гайдара и его курс стояли только «Радикальные демократы», но их группа была невелика, всего сорок восемь человек. Но уже в гораздо более многочисленной и мощной «Демократической России» он с неприятным изумлением заметил колебания. Заколебались и другие реформаторские фракции: «Гражданское общество», «Свободная Россия».

Становилось ясно, что правительственные деятели терпят на съезде крах. То не был крах курса на капиталистические реформы вообще, но крах взявшихся их проводить министров и персональный крах Егора Гайдара – главного практика реформ, бывшего члена редколлегии журнала ЦК КПСС «Коммунист».

Раздвоенной, расщеплённой логикой руководствовались депутаты. Возмущаясь хозяйственным развалом, плодящейся нищетой, почти никто не брал под сомнение реформаторский курс сам по себе. Ругая Гайдара, даже малограмотные, неотёсанные колхозные бригадиры из глубинки были убеждены, что беду несут лишь неумелые, волюнтаристские шаги конкретных лиц.

Явившаяся на съезд вдова академика Сахарова Елена Боннэр, сутулая старуха с узким и злым лицом, набрасывалась в перерыве на выходящих из зала депутатов.

– Вы что вообще там несёте?! Что вы несёте, я вас спрашиваю? – взвизгивала она, топая ногами, сжимая крючковатые пальцы в кулачки. – Как вы смеете нападать на Егора Тимуровича? Вы жаждете номенклатурного реванша? Вы засланцы гебистов? Ополоумели вы вконец, а?!

Депутаты бочком отодвигались от беснующейся старухи.

– Только попробуйте вставлять палки в колёса нашей команде! Только посмейте! – вопила Боннэр, выходя из себя.

Гайдар вновь попросил слово, стремясь оправдаться хотя бы по самым тяжким обвинениям: в развале хозяйственной системы и провале реформ. Но второе его выступление получилось ещё слабее.

– Да провалились вы со своей «шоковой терапией»! Признайте уже! – кричали ему.

Взмокший, растерянно озирающийся, Гайдар сошёл с трибуны и скрылся в зале.

На голосование вынесли проект постановления «О ходе экономической реформы в Российской Федерации». В документе содержались противоречивые постулаты. Общий замысел капиталистических преобразований депутаты одобряли. Курс Ельцина тоже. Виновником бедствий объявлялся Гайдар и другие министры-экономисты.

Хасбулатов в усиливающемся роптании зачитывал текст:

…При проведении экономической реформы Правительство Российской Федерации недостаточно эффективно взаимодействует с соответствующими органами власти и управления, руководителями предприятий, представителями трудовых коллективов и профсоюзных объединений.

Всё это стало результатом систематического невыполнения решений Съездов народных депутатов РСФСР, Верховного Совета Российской Федерации, касающихся экономического развития, социальной защиты населения, возрождения российской деревни…

Съезд народных депутатов Российской Федерации постановляет:

1. Подтвердить необходимость проведения курса на переход к рыночной экономике в Российской Федерации.

2. Признать неудовлетворительным ход экономической реформы в области социальной защиты населения, налоговой, финансово-кредитной, инвестиционной, промышленной и аграрной политики, преодоления монополизма государственных структур в сферах производства и распределения, а также комплексности проводимых мероприятий…

– Позор! Позор! – завопили Глеб Якунин, Лев Пономарёв, Сергей Ковалёв, десятки других демократов.

Боннэр, выскочив на возвышавшийся над залом балкон, зажестикулировала, замахала руками. Сидевшие внизу министры заёрзали, завертели головами, не зная, как быть.

– Выходите… Вы! – пронзительно повелела она.

Первым, вняв вдове Сахарова, поднялся Геннадий Бурбулис – госсекретарь и вице-премьер. За ним Гайдар, потом стали вставать другие министры.

– Позор! – неистовствовали демократические депутаты. – Правительство изгнали со съезда!

Хасбулатов прервал чтение, оторвался от бумаг:

– Так, подождите… Никакого позора нет… Не надо…

Но члены правительства, подгоняемые жестами Боннэр, провожаемые гудением, заглушающим разрозненные хлопки, двинулись из зала прочь.