Кумир

Странно было Сергею Иванову видеть, как взрослая умная женщина смущается, запинается, не знает, о чем говорить, ждет от него чего-то, а он, как всякий, от которого слишком ждут, ничего не может, молчит, мнется. Начинает вдруг рассказывать, что не припомнит такой благостной осени, которая была, а зима вдруг - неожиданно, проснулся - и снег. И не сошел. Это очень редко. Обычно первый снег не держится, тает, потом слякоть, а потом уже настоящий снег, а тут как лег, так и остался, а на него новый, и сейчас весь город в снегу.

- У тебя есть знакомые в Москве? - спросила Таня.

- Нет. Никого.

- Где ты собирался остановиться?

- Я как-то... Да мало ли? Вон у вокзала целый поезд-гостиница стоит. Места есть, приходи ночуй.

- Ясно. Пацан, я совсем с тобой говорить не могу. Письмами было легче. Давай сядем, я тебе напишу, а ты мне. И все пойдет по маслу. Или есть другой способ, чтобы легче было говорить.

- Какой?

- Обычный. Пошли.

В метро он решился и дотронулся пальцами до ее щеки - в углу, она смотрела в стену.

- Что за жесты? - сказала она. - Не забывайся, пацан. Расклад простой ты нравишься мне. Влюбилась. И на старуху бывает проруха. Взаимной же любви нет и не бывает. Следовательно, ты меня не любишь.

- Не понял.

- Повторяю: взаимной любви нет и быть не может. Ее нет. Ее не бывает. Я никогда не встречала. У меня никогда не было. У моих подруг, например, тоже. Я тебя, скажем так, люблю. Значит, ты меня не любишь.

- Почему?

- Потому что взаимной любви нет.

- А вот она.

- Где?

- А вот, - сказал Сергей, и обнял Таню, и начал целовать, что в метро дело обычное и никого не касается, но Тане казалось, что все все понимают, и она мягко оттолкнула от себя Сергея.

Они пришли в старый дом, они оказались в квартире с высочайшими потолками и паркетным полом, но в коридорах и комнатах было тесно, заставлено мебелью, они пили чай на кухне с мужем и женой и их отцом, был ли это отец жены или мужа, Сергей не разобрал.

- Как дела? - спросила Таня у супругов.

Они стали рассказывать, как дела. Очень долго сперва она рассказывала про какой-то конфликт на работе, потом он очень долго рассказывал о хлопотах с ремонтом машины - недавно попал в аварию и вот никак не может машину восстановить. После этого своим чередом в разговор вступил отец, подробно прокомментировав практический рассказ о работе дочери или снохи теоретическими рассуждениями, каковы были служебные отношения раньше и каковы стали теперь, а практический рассказ о машине сына или зятя теоретическими рассуждениями на тему перегруженности Москвы транспортом, безумием неумелых сопливых водителей, нерасторопностью или коррумпированностью дорожной милиции... Пообщавшись таким образом около часа, ушли.

Теперь уже она в метро перестала обращать внимание на окружающих. Говорила близко - в губы.

- Даже не верится, что ты приехал. Лучше б не приезжал. Приехал - и вот хлопот с тобой. Приткнуться негде. Ты знаешь, чего я хочу? Поговорить с тобой в темноте и наедине. Вот чего мы ищем - чтобы темно, хотя бы относительно, и тихо, и никого вокруг.

- Везде кто-то вокруг.

- Ну, по крайней мере, чтоб не в соседней комнате.

Еще один старый дом, но потолки пониже, а в комнате, хоть и единственной, довольно просторно, даже из прихожей видно. Женщина по имени Алия, очень спокойная. Пришли, ну и пришли. Чай будем пить.

- Чай мы уже пили, - сказала Таня. - Пойдем-ка поговорим.

Они пошли в комнату, а Сергей сел на тумбочку-ящик для обуви и стал ждать.

Голоса были еле различимы: очень спокойный Алии и, словно подчиненный ей, такой же спокойный голос Тани.

Вышли.

- Что ж, - сказала Таня, - я рада, что у тебя все в порядке.

- Чего и тебе желаю,- улыбнулась Алия. - Ты извини.

- Да ничего. Это ты извини.

- Нет, это ты извини.

- До свидания, - сказал Сергей.

- До свидания, - спокойно ответила Алия.

В метро Таня сказала:

- У женщин к тридцати годам всегда меньше подруг, чем у мужчин друзей. А у меня много подруг. Я счастлива. У меня куча подруг. Просто девать некуда.

И замолчала, отвернулась. Похоже, пока не добьется цели, не хочет и не может говорить ни о чем серьезном. Она, думал Сергей, наверное, заранее все придумала. Сначала свиданье, близкое, долгожданное. А потом говорить долго, бесконечно. И не может отступить от придуманного. Впрочем, и он чувствует себя как-то странно. Пожалуй, в самом деле, переписываться было интересней.

И опять старый дом - на этот раз из старых позднесоветских, так называемый хрущевский. Хламота страшная. Хозяин дома. "Они, что ли, никто не работают? - мимоходом подумал Сергей. - День-то будний..."

- Знакомьтесь, это Сергей, это мой бывший муж Алексей Антонов. Алексий божий человечек, - сказала Таня.

Мужчина, высокий, черновласый, с седоватой бородой, лет сорока, подал Сергею свою большую горячую ладонь, а после этого подтянул сползающие с живота пижамные широкие штаны, остальным же телом был бос, вольготен, шерстист.

- Пьешь? - спросила Таня.

- Отдыхаю, - возразил бывший муж.

- Ты бы хоть гулял. Иди погуляй. Нам вот с человеком пообщаться надо.

- Какое изысканное хамство с твоей стороны, - приятно удивился мужчина.