Кумир

— Лу, ты же знаешь: по закону ЦРУ не имеет права проводить свои операции на территории собственно Соединенных Штатов. А это, слава богу, три с половиной миллиона квадратных миль! Он может быть где угодно!

— Но он не "где угодно"! Он где-то! — перебил Бендер.— И наверняка на пути домой.

Раух отхлебнул кофе. Было ясно, что Бендеру позарез надо убрать Петерсена. И у него, Рауха, есть шанс запрашивать любую цену.

— Не думаю, что это соответствует истине,— мягко заметил он.

Бендер прищурился, как бы желая лучше разглядеть, куда тот клонит.

— А что? Человек сделал свое дело и…

— Может быть,— согласился Раух.

— Что значит "может быть"?

— А откуда ты взял, что он его сделал?

— Не смеши меня! Его дело было убить Мартинеса. И он убил. А теперь все, чего он хочет, это убраться куда подальше.

— Ты действительно в этом убежден?

Бендер подался вперед.

— Перестань темнить, Билл. Что ты хочешь сказать?

Раух тоже подался вперед.

— Ты убежден, что Ортега и сандинисты подослали Петерсена, чтобы убить именно Мартинеса?

— Конечно, черт подери! Ведь Петерсен наилучшая фигура. Американец. Сотрудник ЦРУ. Пусть бывший, но сотрудник — для газет и наших союзников в Латинской Америке любой, кто был в ЦРУ, там и остается. Мартинес приезжает в Штаты, и его — где? — на ступенях Капитолия! — пришил кто? — агент ЦРУ! Притом, заметь, за две тысячи миль от Никарагуа! Ортега-то чист как стеклышко. И добился всего, чего хотел. А все газеты Западного полушария поливают грязью — кого? — наше ЦРУ!

Бендер стряхнул пепел сигары и снова сунул ее в угол рта. Раух в ответ только улыбнулся.

— Но разве Ортеге нужен мертвый Мартинес?

— Конечно. Убрав Мартинеса, он сможет, по его мнению, ослабить контрас.

— А на самом деле?

— Естественно, нет. Не будь дураком.

Раух отломил половинку тоста, начал намазывать его маслом:

— Судя по тому, что тебе известно об Ортеге, ты же не назвал бы его дураком, правда?

— Хитрая крыса!

— Вот именно.— И Раух стал медленно жевать: он явно тянул время.

— О чем ты, черт подери, ведешь речь? — не выдержал Бендер.

Раух провел по губам бумажной салфеткой.

— В твоей теории, Лу, два изъяна. Во-первых, Ортега знает, что убийство Мартинеса не изменит хода войны. И потом, что бы пресса ни говорила, но Петерсен — не наш человек. Мы это знаем, и Ортега знает, что мы знаем.

— Это означает…

— … что Ортега не подсылал Петерсена, чтобы убрать Мартинеса. Не делали этого, конечно же, и мы. Так что остается…

— Что?

— Одно: не Мартинес был у них на мушке.

— О, господи! — Терпение Бендера явно иссякло.— Если, по-твоему, целили не в него, то в кого же?

— В Фэллона.

Какое-то время Бендер сидел с выпученными глазами.

— Такой дичи я еще не слыхивал,— произнес он наконец.

— Лу, ты, я вижу, не изучал как следует наследие Шерлока Холмса. Устраните все невозможное, учил он, и вы найдете искомое решение,— невозмутимо заявил Раух.— Каким бы невероятным оно ни казалось.

Бендер презрительно улыбался, но Раух видел, что его визави встревожен.

— Что, если действительной мишенью был Фэллон? — продолжал Раух, дожевывая тост.— Подумай, Лу! Ведь, нанимая убийцу Мартинеса, Ортега подвергал бы себя риску ответных действий с нашей стороны. Мы тоже могли бы послать своих убийц, чтобы убрать самого Ортегу.

— Что? Убрать? — переспросил Бендер.— Но, черт возьми, тогда все эти вонючие Объединенные Нации дали бы нам горячей кочергой по заднице. И все дипломаты в Латинской Америке, чтобы помочиться в сортире, должны были бы всякий раз вызывать вооруженную охрану!

— Просто я имел в виду,— пояснил Раух,— что Ортеге не было смысла вот так расправляться с Мартинесом. Он ничего не приобретал, а терял многое.

Лицо Бендера потемнело от беспокойства.

— Иными словами… ты хочешь сказать, что курок был спущен не сандинистами?

— Я хочу сказать, что убийство Мартинеса — это чистейшая случайность. И целились они — в Терри Фэллона.

Бендер сидел как изваяние.

Теперь-то Раух знал, что он у него в руках.

Как все властолюбцы, Бендер был хитроумен, ловок и безжалостен. Он был способен на молниеносные комбинации, неожиданные и жестокие решения. При этом мыслил он, как параноик, опасаясь своих противников: по его мнению, они были способны действовать столь безжалостно, как и он сам. Теперь Раух решил сыграть на этих его страхах. То, что он собирался сейчас предложить Бендеру, ставило под удар всю разработанную Бендером предвыборную стратегию: идеальному тандему Бейкер — Фэллон грозила смертельная опасность.

— Еще кофе,— подозвал официантку Бендер и, как только, наполнив его чашку, она отошла, спросил: — Ты что, и на самом деле не можешь отыскать этого Петерсена?

— Нет,— напрямик ответил Раух.— Нам остается только ждать, что он сам заявит о себе.

— А он, по-твоему, может так поступить?

— Да. Ведь свое дело он не сделал. Значит, должен еще раскрыться.

— А где это произойдет?

— Там, где находится его жертва.

— И ты уверен, что эта жертва — Фэллон?

Раух пожал плечами: он не имел обыкновения сразу выкладывать на стол козыри, даже когда игра почти выиграна.