Кумир (фрагмент)

Бакланов Григорий Кумир (фрагмент)

Григорий Бакланов

Кумир

Избранные части из нового романа.

Интересный разговор произошел однажды между Солженицыным и Варламом Шаламовым. Они познакомились в редакции журнала "Новый мир", где была напечатана повесть "Один день Ивана Денисовича", имя Солженицына гремело, слава его была еще не всемирной, но уже всесоюзной, да и высшей властью он в ту пору был пригрет, выдвинут на Ленинскую премию, от которой, ненавидя Ленина, отказаться не стремился. И вот ему-то Шаламов отдал свои рассказы для передачи Твардовскому. В сущности повторил то, что до него сделал сам Солженицын. Ведь в "Новый мир" повесть "Один день Ивана Денисовича" не Солженицын принес, ему помогли. Был разработан план: по договоренности с Копелевым, с которым он вместе сидел в шарашке, повесть отнесла жена Копелева Раиса Орлова и доверительно передала своей близкой знакомой Асе Берзер. Анна Соломоновна Берзер не занимала большого положения в редакции, но Твардовский доверял ей. И вот, минуя отдел прозы, минуя Дементьева, первого заместителя главного редактора, который наверняка стал бы на пути рукописи (он еще будет отговаривать Твардовского печатать ее), Ася Берзер, прочтя, отдала повесть из рук в руки Твардовскому. Таким образом достигались две цели сразу: рукопись без задержки попадала к тому, кто решал, а на случай, если бы вдруг дозналось КГБ, Солженицыну оставляли возможность отпереться: ничего, мол, я в редакцию не относил, ничего не видел, не слышал, ничего не знаю. Лагерный опыт: в повести "Один день Ивана Денисовича" рассказано, как зэки воруют на стройке рулон толя, чтобы заслонить от ветра проем окна: хватится охрана, мы ничего не знаем, так было. Вот и Шаламов, обратился к недавнему сидельцу, к собрату: дело - то общее рассказать миру о сталинских лагерях. Он только не догадывался в простоте душевной, что Солженицыну совершенно не требовалось, чтобы в сильном прожекторном свете славы, уже направленном на него и только на него, появился еще чей-то силуэт, пусть не рядом, пусть в отсвете, сбоку где - то, но - мученик, отсидевший 19 лет в самых страшных лагерях и в ссылке, да еще талантливо об этом написавший.

Вот разговор, записанный Шаламовым, теперь это вместе с не отправленным письмом к Солженицыну опубликовано в книге "Воспоминания" (издательство АСТ, Москва "2003 г.):

"Для Америки,- быстро и наставительно говорил мой новый знакомый, герой должен быть религиозным. Там даже законы есть насчет [этого], потому ни один книгоиздатель американский не возьмет ни одного переводного рассказа, где герой - атеист или просто скептик или сомневающийся.

-А Джефферсон, автор Декларации?

- Ну, когда это было. А сейчас я просмотрел бегло (каково Шаламову было слышать это оскорбительное: не прочел, а просмотрел бегло) несколько ваших рассказов. Нет нигде, чтобы герой был верующим." Прервемся. Кант писал: "Упование на Бога настолько абсолютно, что мы не можем вовлекать надежду на него ни в какие свои дела."

Продолжим. "Небольшие пальчики моего нового знакомого,- пишет Шаламов, - быстро перебирали машинописные страницы.

- Я даже удивлен, как это Вы... И не верить в Бога.

- У меня нет потребности в такой гопотезе, как у Вольтера.

- Ну, после Вольтера была Вторая мировая война.

-Тем более.

- Да дело даже не в Боге. Писатель должен говорить языком

большой христианской культуры, все равно - эллин он или иудей. Только тогда он может добиться успеха на Западе." Потом они познакомились ближе, Солженицын даже пригласил Шламова к себе в гости, в Солотчу, и оттуда, послушав и увидев его близко, Шаламов бежал на второй день, до завтрака, тайком. В дальнейшем, в тетради 1971 года Шаламов записывает: "Деятельность Солженицына - это деятельность дельца, направленная на узко личные успехи со всеми провокационными аксессуарами подобной деятельности." Возможно в этих резких определениях есть доля личного. Но поразительна по прозрению и глубине мысль в не отправленном письме Солженицыну, выделю ее: "Я знаю точно - Пастернак был жертвой холодной войны, Вы - ее орудие." Книги Шаламова, его потрясающие "Колымские рассказы", разумеется, изданы в Америке, рекомендации не потребовалось.