Кумиры. Тайны гибели

Некоторые мастера могли справиться с любыми заданиями тренера, но не хотели тренироваться с полной отдачей сил и потому порой увиливали от работы. Тон здесь задавал Владимир Петров. Едва начались серьезные тренировки, как он обратился к врачу. Я слышал, что Володя и раньше не проходил полностью подготовительный период. Как только начинался базовый цикл подготовки, он тотчас же жаловался на недомогание… Владимир говорил мне: «Я знаю лучше всех, сколько мне надо тренироваться». Или: «Я могу нарушать спортивный режим, на мне это не отражается». И выдвигал главный, с его точки зрения, аргумент: «У меня свои взгляды на хоккей, на тренировку». Короче, Петров вел себя в коллективе как отдельный коллектив. Работать с ним оказалось непросто…

Когда один из руководителей поверил, что требования тренера не причуды, что и вправду хорошо бы навести в команде порядок, он с изумлением спросил меня:

— Что же, вы и с Петровым воевать собираетесь? Зряшное это дело и неперспективное. С ним сражались и Тарасов, и Кулагин, и Локтев, все впустую… Так что если вы действительно хотите решительных мер, то вам надо именно Петрова в первую очередь гнать… Тогда и остальные, менее знаменитые, задумаются…

Но я так поступать не хотел…»

А вот как вспоминает о тех же днях Вячеслав Фетисов, которому в ту пору было 19 лет:

«Виктор Васильевич пришел в команду поджарым, подтянутым, кроссы бегал с нами, и бегал прилично. Он привел в ЦСКА Балдериса и Капустина. А меня вместе с Сергеем Бабиновым (его как раз привезли из Челябинска) решили перевести из первой «пятерки» в звено Жлуктова. Идея Тихонова заключалась в том, что он начал строить команду по «пятеркам». Я пришел к Виктору Васильевичу: «Почему вы меня убираете из звена Петрова?» Он мне объясняет: Петрову, Михайлову, Харламову пора заканчивать, надо создавать новое первое звено: «И я рассчитываю на то, что вы с Сережей Бабиновым составите в нем пару защитников». Я лезу в бутылку: «Не хочу в другом звене играть, а хочу с людьми, которым я многим обязан. Если вы считаете, что я справлюсь со своими задачами, то оставьте меня с ними». Весь мой запал выглядел по-юношески наивно, и Тихонов быстро прекратил разговор: «Вообще, я не собираюсь с тобой дискутировать. Будешь играть там, где тебе сказали». А я майку первого звена не стал переодевать, и меня выгнали с тренировки. Потом провели собрание, созвали на него всех армейских тренеров, и меня убедили, что так лучше для команды. И я начал играть в паре с Сережей Бабиновым и с тройкой Жлуктова…»

Придя в команду, Тихонов убрал из команды трех хоккеистов: Александра Гусева, Виктора Кузнецова и Владимира Палилова. Самым именитым среди них был Гусев, который играл в ЦСКА с 1967 года, семь раз в его составе становился чемпионом страны и трижды завоевывал Кубок СССР. Он также был игроком первой сборной и дважды в ее составе брал «золото» чемпионатов мира и Европы. Но все эти регалии не помогли Гусеву остаться в тихоновском ЦСКА. По словам самого тренера: «Конечно, Гусев был первоклассный по своему времени защитник… Но это не означает, что у Александра было право на поблажки.

Не знаю, как и почему все это началось. Знаю, что немало усилий в борьбе с ним за него самого приложили и Тарасов, и Кулагин, и Локтев. Знаю, что и наказывали они его, и на матчи не ставили, и из сборной выводили. И все впустую. Не смог ничего сделать и я.

Думаю, что парня упустили в молодости, если не в юности…»

Что касается нашего героя, Бориса Александрова, то он тоже имел все шансы распроститься с ЦСКА. Эти шансы были даже гораздо выше, чем у Гусева, поскольку Александров… совершил уголовное преступление. Причем аккурат в те самые дни, когда к руководству командой пришел Тихонов, — в июне 1977 года.